Он прижимает меня к стене в самом темном углу, притираясь бедрами и выстанывая вместе с прерывистым дыханием неизвестный мотив, а я впервые за все то время, что нахожусь в городе, который стал приютом для Камбербэтча, чувствую, что перестала мерзнуть.
Его руки стискивают мою талию через толстый свитер - и нашел же! - одна нога вклинивается между разведенными коленями, а язык, губы и зубы проделывают что-то настолько грязное и сладкое, что на них давно уже надо было повесить намордник целомудрия.
И почему он до сих пор не в Азбакане? Нельзя так целоваться, он же душу выпивает! Так, что я не просто забываю о своей очередной неудаче, но и о том, что наши планеты на разных концах Вселенной...
Может в этом баре потому так дорого, что они посыпают свои коктейл толченой испанской мушкой? Иначе как объяснить, что соски у меня грозят прорвать довольно плотную вязку свитера, а между ног становится мокро от одного только поцелуя - ну ладно, одного-но-бесконечно-долгого поцелуя?
Поцелуя-после-которого-даже-секс-не-нужен.
Поцелуя-о котором-я-расскажу-внукам.
Блондинчик стонет своим потрясающим мажористым ртом, а потом отрывается от меня, чтобы вдохнуть воздух, и снова набрасывается как Эдвард на свою Беллу
Проникает таки ладонями под свитер, пока я прижимаю к себе крепкие мужские ягодицы, и хаотично гладит по спине.
Мне кажется, что мой личный космос гораздо ближе, чем он был у Армстронга. И сейчас взорвется в моей голове, если мы... если мы не...
Он отрывается от меня, глядя совершенно осоловевшими глазами - мои вряд ли адекватней - и восхищенным шепотом произносит всего одно слово, в котором больше культурного кода, чем в Эрмитаже:
- О-ху-еть...
Будь чем, я бы поперхнулась. А так только начала смеяться, слегка истерично, просто потому, что осознала - в битве экстрасенсов я бы вылетела первой.
И заткнулась, когда он взял меня за подбородок и властно так попросил... Нет, потребовал:
- Поехали ко мне?
Некстати вспомнилась история Джека Потрошителя.
А еще то, что самолет у меня послезавтра, а паспорт по стечению обстоятельств с собой - и это значит...
Хрен его знает, что это и для кого значит. Меня снова поцеловали, выбивая согласное мычание, а потом потащили прочь из бара, да так споро, что я не успела придумать причину, почему мне не следует ехать к незнакомцу из клуба, у которого я даже имя не спросила.
Интересно, где граница между отчаянной и отчаявшейся?
И по какую сторону границы я оказалась, проснувшись в чужой постели, пахнущей чем-то цветочным - естественно, одна?
Я зарылась поглубже в подушки и накрыла голову теплым одеялом - грелка, что лежала рядом со мной ночью, куда-то ушла. И мне следовало набраться сил и тоже уйти - в рассвет или закат, не знаю, что там за окном...