— Стас! — она возмутилась, когда его ладони оказались у нее под футболкой, добираясь до груди.
— Угу, меня так зовут.
— Что ты делаешь?
— Отвлекаю тебя от дурных мыслей. К тому же должен я проверить как моя невестушка изменилась. Вот грудь больше стала.
— Я тебе что, корова? — возмутилась Люба.
— И сразу оскорбляться! Я тебе комплимент делаю. — рассмеялся Стас.
— Ничего себе комплимент.
— Вполне нормальный. — Стас замер и посмотрел на Любу. — А ты меня сегодня кормить будешь?
— Там же все приготовлено.
— Мне лень. Как раз и компанию мне составишь.
— Если прекратишь приставать, то пойду и разогрею тебе обед.
— Тогда пойдем. — Люба поднялась, он же лежал и наблюдал за ней с довольной улыбкой.
— Ты чего?
— Думаю как мне с тобой повезло. Мало того что ласковая такая, так еще и кормишь вкусно. — сказал Стас. Люба не стала отвечать. Покраснела и ушла на кухню. В этот момент он решил, что назад уже не повернет. Будь что будет, но свой кусок счастья он урвет.
Они остановились около реки. Водная гладь так и сверкала в солнечных лучах. Лес шумел листвой. Ветер отгонял мошкару.
— Опять будем рыбу ловить? — спросила насмешливо Люба.
— Нет. Одно место тебе покажу. Тут недалеко. — доставая большую сумку и закрывая машину, сказал Стас.
Он взял ее за руку и повел по едва видимой тропинке сквозь густые кусты. А дальше, как в сказке, кусты расступились, открыв взору несколько домов и старую развалившуюся церковь. Запустенье, как на кладбище. Любе стало не по себе. Казалось, что в этом месте нет жизни. Стас толкнул калитку крайнего дома. На цепи залаял пес. Но лаял он вяло. Словно выполнял давнюю повинность, которая порядком надоела.
— И я тебя рад видеть. — сказал Стас псу. Тот в последний раз гавкнул и лег на лапы, закрывая уставшие глаза. — Правильно, солдат спит, служба идет.
Старое крылечко со сломанной ступенькой, на место которой лежала доска на кирпичах. Стас только головой покачал. Перешагнул через нее и открыл дверь. Пахло старым домом. Землею и пылью. Из сеней они попали в небольшую комнату. Большая печка с облупившейся известкой. Стол под скатертью. Цветные занавески на мутных окнах. Люба и не увидела вначале старушку, лежащую на грязном диване под старыми шубами, еще советских времен.
— Старая, еще не померла?
— Я еще тебя переживу. — раздался голос из-под шуб. Люба увидела сухонькую старушку в вязанной шапке и дутой безрукавки, что была надета на мужской свитер. Она недобро посмотрела на незваных гостей. — Чего приперся?
— Так обещал. — Стас поставил сумку на пол.
— Думала обманешь, — заглядывая в сумку, сказала бабушка. — Много привез.