— Много немало. С подругой поделишься. — ответил Стас, наблюдая, как бабушка прячет крупу и консервы в ящик с полками, что стоял под столом.
— Чего тебе должна?
— Забудь. Ты хоть окна бы вымыла. Живешь, как в подвале.
— Откуда силы взять? Вот возьми и вымой. Ты молодой, сильный.
— Выходной будет, приедем тогда окна тебе протрем. С дровами решила вопрос?
— У Иваныча спину прихватила. Разогнуться не может. — проворчала бабушка, шмякая беззубым ртом.
— Так вас тут три девахи. Взяли бы мужику по спине дали, так и разогнется.
— Мазь ему привези какую-нибудь, а то мы без него, как без рук.
— Привезу. Ладно бабуль, поехал я. Не хворай.
— Чего за девка?
— Невеста.
— Ладная она у тебя.
— Мне тоже нравится. — хмыкнул Стас.
— До свидания. — растерянно сказала Люба.
— Авось и свидимся, — махнула рукой бабушка.
Улица встретила их теплыми лучами, зеленью и жизнью. Любе показалось, что они из склепа выбрались. Стас шел задумчивый, молчаливый. Они вышли на грунтовую дорогу, которая еще почти не просохла после дождя, что прошел ночью. Стас взял Любу за руку и пошел в сторону развалившейся церкви.
— А ведь раньше здесь была большая деревня и процветающая. Не в каждой деревни стояли каменные церкви. — сказал Стас. — Интересно жизнь повернулась. Лет сто назад стены были целые, штукатурка не обсыпалась. Роспись на стенах. Теперь деревня умирает, как и церковь. Медленно, но упрямо держась за жизнь. Я это место случайно нашел. Застрял неподалеку. Дачникам мебель привозил. Обратный путь решил сократить. Дорогу развезло. Меня и затянуло. Вышел к домам. Четыре человека здесь живет. Самый молодой Иваныч шестьдесят пять ему. Он и за пенсией ездит бабкам и продукты привозит. Только что он привезет на велосипеде? Зимой на лыжах ходит. До жизни отсюда пять километров. Раз в неделю приезжает автолавка. Только цены в два раза выше, чем в магазине. Здесь заночевать пришлось. Разговорился с бабкой. Москвичка. Коренная. Доверилась уродам, которые обещали ей райскую старость. Привезли ее сюда. Воздух, речка, травка. Все понимаю, но в такую глушь зачем? Чтоб померла побыстрее? Она пять километров до села за продуктами не дойдет. Вот и живут четверо стариков друг за дружку держутся. И помирать не собираются. Семеновна всех пережила. Большая семья была, да пришлось всех похоронить. Иваныч за матерью ухаживает. Полжизни по тюрьмам сидел. Теперь здесь век доживает.
— Жутко. — Люба даже поежилась.
— Это жизнь. Она разная. — он сел на груду кирпичей и поднял глаза к чудо сохранившимся фрагментам старой росписи на стенах. Видно было ангела в небесах, лицо какого-то святого. Вокруг кирпичная кладка. — Пытался в церковь зайти. Не получается. Не идут туда ноги. Несколько часов перед ней простоял и ушел. А здесь нормально. Вся жизнь во всей красе хорошо по полочкам раскладывается. Понимание приходит, что сдаваться не надо. Опускать руки, даже когда это очень хочется сделать. Вот смотри, стены чего только не пережили. Я не говорю про суровые зимы и жаркие летние месяцы, не говорю про ураганы и дожди, что крошили кладку. Сколько эти стены пережили эпох. Они видели и процветание и упадок. Застали еще царей, а потом и советскую власть. Сто лет забытья. Никому не нужна была церковь, а стены не сломались. Упорно стоят и ждут своего часа. Конец это будет или второй шанс на жизнь нельзя угадать. Но они живут и надеются. Так и люди, когда стоят на перекрестке и не могут выбрать по какой дороге идти. Пойдешь налево, а там обрыв и смерть. Пойдешь направо, а там ухабы, но жизнь. Я жить хочу. Не знаю поймешь меня когда-нибудь…