* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
Из "Походного дневника" товарища д’Эрбанвилля (В.Ульяни)"
30 июля 1917 г.
Третий день я уже на ногах. Вчера и сегодня поднимался на верхнюю палубу, хоть ещё и слаб. С большой землёй нас связывают только перехваченные чужие переговоры и радио. В Пекине монархическая реставрация. Революционные очаги в Европе подавлены. Похоже русский мартовский шатун рвется к сердцу Европы.
Эти печальные новости каждый день приносит мне Лизи. Она выходила меня в охватившей на второй день после отплытия горячке и продолжает следить за процедурами и лекарствами, хорошо, что не кормит как неделю назад с ложечки. В выздоровлении моём большое спасибо нашему русскому доктору. И меня и многих товарищей в эти недели Рейтборге спас. Я за время болезни успел очень с ним сойтись. Михаил Иосифович не только хороший врач и собеседник он душой болеет за наше дело. Он, не в пример многим записным социалистам, даже служа в госпиталях русского корпуса не подхватил этой освобожденческой заразы! Но против третью неделю мучащей меня морская болезнь и душевных терзаний и он бессилен.
Хвори мои только сегодняшней встречей от меня отступили. В 200 милях от Мартиники встретили мы наконец "Париж" точнее уже "Парижскую Коммуну". Похоже все наши испытания и лишения были не напрасны и скоро деятельно завершатся. Много думая и беседуя с моими попутчиками, я понял, что не там искал слабое звено. И совсем скоро с него мы начнем рвать цепи мирового капитализма. Пока империалисты увязли в Европе мы зайдем к ним с "заднего двора", а оттуда уже ворвемся в кабинеты, салоны и парадные.
Темнее всего перед рассветом. Но уже близок наш день.
Дается по "Документы Великой октябрьской социалистической революции. т.1. Начало (июнь-сентябрь 1917 г)" Гавана. 1957 г.
* * *
МОСКВА. 19 июля (1 августа) 1917 года.
Скулы начало сводить от напряжения, а рука уже просто отнималась. Иоланда даже пошла на хитрость, одной рукой приветствуя встречающих по одну сторону улицы, а другой воздавая должное тем, кто стоял с противоположной стороны. Но это не слишком-то помогало, ведь хоть рук у нее было две, но улыбка-то одна и дарить ее приходилось всем, кто так восторженно ее встречал на этой улице от аэродрома до самого Кремля. Улице, которой, как ей казалось, конца и края не будет.
Неужели этот ад никогда не закончится? Принцесса покосилась на своего спутника. Михаил казался каким-то воодушевленно-расслабленным, приветливо улыбающимся, но без особого напряжения. Так, легкая улыбка, отеческий взгляд, легкая покровительственность.