Постепенно втянулся до такой степени, что за двенадцать часов смены успевал упаковать два контейнера, но уже не уставал – часто делал небольшие, по пять минут перерывы, когда отключал пилу и просто висел в воде без движения. Патрубок немного мешал, но не критично – с ним теперь вел себя крайне осторожно, первый опыт затягивания в трубу напугал – к тому же под действием всасывающей струи, он немного перемещался во время таких пятиминутных пауз. На одиннадцатый день подводного покоса ВМ сообщил, что на поверхности уровень волнения снизился до четырех баллов и прогноз показывает постепенное уменьшение до полного штиля в течение ближайших двух суток. Григорий решил всплыть – декада в консервной банке на дне ему уже давила на психику, к тому же еще попутно раздумывал над профессией подводника – те вообще на полгода уходили в рейс, а иногда и больше!
– Это же с ума сойти, все время под водой внутри запертой банки – бормотал человек, сидя в кресле рубки, пока умник поднимал судно с глубины – хотя если ты не один там, и есть с кем поболтать, тогда, скорее всего, не все так плохо?
По итогам работы у него еще оставалось два незаполненных контейнера в кормовой части – ими решил заняться позже, сейчас ему жуть как хотелось выбраться на открытое пространство и подставить лицо ветру – и плевать на четыре балла, покачает слегка, не в первой! Сразу после всплытия немного поруководил своим имуществом с тем, чтобы стать прямо по волне и держать такой курс дальше – четыре балла это мелочь, а болтаться туда-сюда на боковой волне, приятного мало. Сверху на одежду набросил штормовой набор: длинная плащ-палатка местного пошива с капюшоном и сапоги на случай, если верхнюю смотровую площадку будет доставать волна. Выбрался наверх, в очередной раз выслушав короткое предупреждение ВМ о потере связи вне корпуса судна, махнул рукой и прикрыл за собой люк так, чтобы он не захлопнулся. Сразу оценил обстановку: нос субмарины успешно резал волну, до надстройки докатывались лишь ее остатки – поэтому обернулся и полностью откинул люк. Пользуясь случаем, его помощник сейчас продувал цистерны с атмосферой и пополнял аварийный запас, а Григорий закутался в плащ и удовлетворенно подставил лицо мокрому ветру, раз за разом увлажняющий его довольную физиономию.
Время было примерно между восемью и девятью часами вечера, точнее он не мог сказать – показания бортового хронометра воспринял вскользь, что, впрочем, и неважно в его ситуации. Светило уже скрылось за горизонтом, а Луна не давала своего рассеянного света по причине почти сплошной облачности, однако движение облаков казалось быстрым, насколько мог разглядеть свинцовое небо над собой. На сей раз океан не баловал его красивыми подводными световыми эффектами – вся фосфоресцирующая мелюзга ушла глубже от стихии, ведь шторм длился уже более десяти дней – начался он еще тогда, когда его кораблик уже сидел на дне, а Григ готовился к «сенокосу». Видимость сейчас оценивалась как «так себе» – фактически он терял из вида свой нос и корму, которые были окрашены, между прочим, в белый цвет – кругом царил звук ветра и шипения от волны, разрезаемой его форштевнем. Собственно, поднялся мужчина сюда по психологическому порыву – полная тишина и монотонная работа его доконала морально, причем очень быстро – никогда бы не подумал, что можно так сильно скучать по открытому пространству и ветру!