Где ж, где оно, правильное решение?! Нельзя оставить в беде людей, товарищей твоих по делу! Но и спасти-то их тоже нельзя: станица Змейская — бывшая кибировская резиденция; до сих пор там двойное кольцо окопов вокруг, неприступные крутизной своих берегов ручьи и речки, бесконечные рукава Терека и Змейки, острова, острова, обледеневшие валуны, черные омуты с ледяными срубами… Достаточно бандитам выставить за мостом один пулемет и десяток людей — и целая армия, если она будет наступать с этой, николаевской стороны, может лечь костьми…
Что пересилит — разум или безумие? Почему молчит Мефодий? Почему не отговаривает? Ему ли, умнику, светлой голове, не ясно, что там, у змейского моста, еще не доскакав до станицы, они нарвутся на врага и будут смяты и отрезаны от этой единственной дороги. Почему молчит Гаврила? Почему молчит Иван? Ужель и их совесть так же нечиста, как его, и несет их та же безумная сила — желание стряхнуть с души бремя вины. Что пересилит — разум или безумие?
Надсадно воет бирюк, и вой этот не отдаляется и не приближается, будто зверь бежит где-то за белой стеной леса наравне с отрядом. Кони начинают спотыкаться — дорога пошла вверх. Еще один поворот, потом спуск, потом другой поворот, и за ним — змейский мост…
Кажется, даже не он, а Мефод первый сказал, что нужно скакать на выручку… А глаза-то у этой Лины, как звездочки… Как Гашины… За снегом скрылось все — и тулуп ее, и шаль, и даже лицо с челкой на лбу, а они все блестели. Как звездочки… А не есть ли голос разума обычная трусость, желание уйти от смерти? Где же, где оно, правильное решение?..
Вот и поворот… Глаза скрылись за поворотом… Нет, за снегом… Нет, все скрылось, а глаза блестели… Как звездочки. Бирюк бежит за кустами, воет… Стой. Как воет? На бегу? Нет, бирюк воет сидя, глядя на луну. Стой. Где луна? По времени она должна уже всходить… Вон там — за спиной…
Где-то далеко позади хлопает выстрел. За ним еще один. Тягучее волчье завывание прерывается, будто перерубленное. Отряд замедляет скачку. Отряд напрягает слух. Что это? Позади нарастает шум десятков копыт. Христиановцы.
Отряд останавливается, поджидает. Через десять минут из-за поворота, который только что пролетели, вырывается туча всадников. Еще через пять — горячий командиров скакун, клубясь паром, вертится вокруг коней Василия и Мефода.
— Зачем, Василий, совсем пошел умом?! Вай, умный люди, а на такую беду скачешь? Я — кавказский человек, сам — горячий кров, а такой безумный шаг еще не делал… Георгий сказал: бери людей, лети, как птица, выручай неумных казаков… Бандиты уже к Шкуро ушли, а за мостом их засада. Значит, силы задаром будешь на смерть. Зачем? Голова есть? Давай, заворачивай…