Старик потрясал своей палкой, добиваясь тишины. Позади не видели его, напирали, но передние, сдерживая натиск, постепенно замолкали.
— Вы плохие осетины, вы забыли закон своих отцов и не хотите послушать меня, старого человека! — кричал старик. — Темный гнев лишил вас разума и не знаете вы, что делаете… Вы слушаете Тембола, а он еще молод и горяч… Стыдно вам, взрослые мужчины, поддаваться на неразумный голос юноши и слепой зов старой женщины. Погодите, погодите… Разве вы не знаете этого молодого казака?! Зато я его знаю, он работал батраком у моего богатого хозяина Сафа Абаева…
— Старый Мами, ты сегодня нехорошо говоришь! Разве у тебя самого казаки не убили двух сыновей?! — послышался напряженный молодой голос.
— Это ты нехорошо говоришь, дерзкий юноша. Ты перебил меня, старика, ты не даешь мне говорить…
Толпа задвигалась, зашумела вновь.
— Сегодня мы не будем слушать тебя, старый Мами! Ты напрасно защищаешь казака!.. Надо связать его…
— С дороги, старик! Пусть боги не гневаются!
— Погодите! Погодите, люди!..
Одинокий слабый голос растворился в шуме, старика оттолкнули от Антона, оттеснили куда-то за бричку. Лошадей схватили за поводья… В сутолоке Антон не увидел, как появился в проулке всадник на взмыленном скакуне. Зато навсегда врезались в память слова, выкрикнутые им, слова, вмиг заставившие толпу смолкнуть:
— Погодите, люди! Именем революции призываю вас — погодите!
Голос звучал напряженно, властно, как заклинание.
— Не узнаю вас, разумные люди, — продолжал всадник. — Вы забыли наш добрый осетинский обычай: даже враг твой у очага твоего гость твой. Так завешали нам наши деды. А сейчас вы забыли их завет… Вы хотите обвинить ни в чем не повинного человека. Почему гнев лишил вас разума? А ну ты, старый, уважаемый всеми Мами, скажи, нужно ли брать в заложники человека, который сделал доброе дело — привез тело убитого родственникам? Когда такое было?!
Старик откликнулся надтреснутым голосом:
— Ты прав, Георг: казак, убивший осетина, скорей оставит труп на съедение волкам, чем привезет его к родным, которые похоронят его с почестями… Этот казак Антон Литвийко служил батраком у моего хозяина Абаева, я знаю его — он смирный, он не мог убить, он сделал доброе дело: он привез мальчика в родной дом.
— Но он не хочет сказать, кто убил… Значит, он сам все равно, что убил! — в неостывшей еще злобе выкрикнул один из молодых мужчин.
— Ты неглупый человек, Бибо, но ты тоже забыл, что пословица „кто видел труп, тот видел и след убийцы“ сложена очень давно, когда был только кинжал, но не было винтовки, из которой убивают, не подходя к человеку близко…