Не хотела есть, организм, наверное, уже сдавался, только я ещё этого не понимала. Смотрела на свои пальцы и увидела обручальное кольцо, про которое уже и забыла. Оно было на мне до сих пор. Вся любовь была ложью и фальшью. Я сняла кольцо и положила на комод.
Отец, как всегда, был увлечён своей пассией, даже не попытался узнать, как я поживаю, а я ему написала ещё письмо.
Как там матушка? Мне хотелось её увидеть, она совсем беспомощная и больная. Мы про неё забыли, оставили одну. Как мы это смогли допустить, это же самый родной человек на этом свете? Какие же мы люди после этого? Мы сами и есть чудовища! Обвиняя других в ошибках, сами не видим, что ошибаемся, но указываем на ошибки другим. Имеем ли мы вообще на это право? Кто тогда укажет на наши ошибки? Или мы будем раскаиваться только тогда, когда уже вернуть будет нечего? Мы сами как животные, хотя всегда сторонимся сравнения с ними. Но это правда! Мы даже порой бываем хуже наших младших братьев и поступаем так, как даже инстинкты им не позволили бы сделать. А теперь и я тоже, как матушка, беспомощна и больна. Возможно, это наказание. Наказание за то, что я её не навещала. Я забыла о ней, убегая от мыслей о маме, утешаясь конюхом. Мне было больно, и я не хотела принимать эту боль.
Матушка, а может, это ты меня наказываешь за всё, что было? Или может это наш Создатель наказывает за трусость, за то, что сдалась, за то, что тебя не навещала и не боролась против болезни. Поэтому я здесь?
Я попыталась съесть ложки две бульона, больше не смогла. Я ещё не могла отойти от этого сна и была в заторможенном состоянии. Не было сил ждать чудовище, но заставляла себя не уснуть, пыталась вспомнить то, что наметила; вспомнила о том, что хочу выбраться отсюда.
Да, я устала от всего, но выбора сейчас нет, и должна попытаться ещё раз что-нибудь сделать. Опять постелила простыню на пол, причесалась и ждала его. Минут через десять он вошёл, я натянула улыбку.
– Здравствуй! Ты так и не сказал, как тебя звать? – обратилась, он не спеша подошёл и присел подле. Молчал, нагнувшись к шее, провёл по ней носом, сказав одно слово:
– Лео, – укусив, начал пить кровь.
«Значит, Лео… Хорошо, Лео», – говорила про себя.
Мои руки обычно беспомощно висели, но сегодня я его обняла, придерживаясь, чтобы не упасть. Чувствовала, что нравлюсь ему. После того, как он испил, взял меня на руки. Не понимала, что он хочет, и это в планы не входило.
Он понёс меня к кровати и аккуратно положил, сел подле, приблизившись опять к шее, и сказал тихим хриплым голосом:
– Не бойся.