— Ну-с, слушаю… Если не слишком похабный, конечно!
— Говорят что завтракая у царя, Алексеев будто бы не дождавшись кофе — потому что не знал, что таковой всегда полагается, встал из-за стола раньше «хозяина» и ушёл…
Довольно долго ждал продолжения «анекдота» — но, так и не дождавшись, фыркнул:
— Ну и где смеяться, в каком месте? Ладно, раз «сплетни» про меня повторять не хотите, расскажите хоть — какие настроения в Северной столице, Михаил Константинович?
— Боюсь, обрадовать Вас мне — особенно-то нечем, Ваше Величество, — тот, лишь развёл руками, — после недолгого патриотического подъёма — вызванного вашими подвигами на Вилие, всё возвратилось «на круги своя».
Я, лишь усмехнулся:
— А кто бы сомневался! Столько лет, даже — десятилетий гадили на «светлый образ», чтоб одним махом смести с него весь сор — как Геракл дерьмо из Авгиев конюшен? Так не бывает!
— Даже, наоборот: общественность несколько обеспокоена — боится, что победив Кайзера, Царь задушит и будущую революцию — в коей, никто даже не сомневается, заметьте!
— Тоже, нисколько не удивлён — зная нашу «общественность» как облупленную, желающую и рыбку съесть и, на… На чём-нибудь бесплатно прокатиться!
Ещё из столичных новостей было, что недавно назначенный Министр внутренних дел сделал визит к редакторам газет Суворину и Гаккебушу и, по слухам, в «приватной» беседе с ними обещал убрать главного столичного цензора Катенина и назначить на его место того — кого ему укажут газеты.
Хвост завертел собакой!
— Неужели всё так печально, Михаил Константинович, спрашиваю, — перспектива то, хоть есть?
«Перспектива» по словам господина Лемке была — но какая-то слегка «туманная».
Была у Военного ведомства своя газета с несколько пугающим названием «Русский инвалид», но среди солдат она была популярна только добротностью своей бумаги для самокруток.
Я оказался прав: со слов Лемке, действительно — практически все периодические издания России к 1914 году пройдя трестирование и, преобразовавшись в акционерные общества, перешли под контроль крупнейших банков — зачастую иностранных.
Относительно независимых издательств, осталось сравнительно немного: так что, все разговоры о «свободе слова» в дореволюционной России — такой же «хруст французской булки», как и многое другое.
* * *
Далее, Михаил Константинович дал мне коротенький отчёт по «командировке»:
В киевском «Киевлянине», его сразу послали прогуляться лесом — хотя казалось бы, она принадлежит промонархически настроенному депутату Госдумы Шульгину, члену партии «Прогрессивная группа националистов»… Умеренных черносотенцев, то есть.