— Да ну что мы по таким пустякам людей будем отрывать от важных дел. Может, в это время где-то кому-то по-настоящему плохо, а «скорая», вместо того чтобы его спасать, по какому-то пустяку поедет к нам. Тебе не совестно, а? И потом, этот опыт всегда может пригодиться в жизни, согласись.
— Нет, не совестно. И не соглашусь. Мне… страшно, — честно признался Василий.
— Ну что ты за мужик, а? — пожурила его Люся. — Что же тут страшного? Вот смотри: я разделила мячик на четыре части. Так же и ты мысленно разделишь… это… ну, одну мою половинку на четыре части. И колоть будешь в верхнюю четвертушку, которая ближе к краю.
— Мысленно… Как это мысленно? А если я промажу и уколю не в ту четвертушку? — обреченно спросил Яськов. — Можно, я хотя бы так же расчерчу и твою попку?
— Ладно, можно, — чуть подумав, согласилась Люся. — Теперь смотри сюда. Берешь шприц и вот, так легким шлепком, вгоняешь иглу в тело, до упора.
Люся протерла ваткой резиновую поверхность мячика, легко и быстро взмахнула кистью руки и игла шприца, тускло сверкнув, юркнула в глубину мяча.
— Вот, а теперь я осторожно и медленно выдавливаю лекарство… Все! Быстрым движением извлекаем иглу и тут же обрабатываем ранку спиртовым тампоном. Понял? А ну, повтори!
Только с седьмого или восьмого раза у Яськова стало получаться так, как показывала Люся.
— Молодец! Я же говорю, что у тебя все получится, — поощрительно чмокнула она Василия в щеку. — Ну, иди тщательно мой руки, а я пока приготовлю шприц. Ну что ты тявкаешь, Проша? Вот он, твой мячик, на, терзай его дальше.
Щенок, радостно виляя хвостиком, подхватил израненный мяч и умчался с ним куда-то в глубь квартиры.
— Ну, я готов!
В комнату вошел Василий, торжественно неся перед собой, как это обычно делают хирурги перед операцией, тщательно вымытые руки.
Люся прыснула:
— Может, тебе еще марлевую повязку дать?
— Давай ложись, некогда мне тут с тобой, — сурово сказал Василий.
— Ладно, — посерьезнев, ответила Люся. — Ложусь. Шприц, ватка — все на столе. Вооружайся, «эскулап»! Не забыл, как надо делать?
На Люсе был легкий халатик, а под ним, как оказалось, ничего — сразу после укола Люся собиралась лечь спать. Она скинула этот халатик и улеглась на диван лицом вниз. Василий глянул на ее узкую спину, на веером рассыпавшиеся по подушке, по спине светло-русые волосы, на соблазнительно светящуюся кругленькую упругую попку и слегка раздвинутые прямые ножки с узкими щиколотками и ступнями и трогательными ямочками под коленками, и как-то нехорошо засопел. Борясь с внезапно охватившим его желанием, он хрипло прокашлялся, помотал головой и решительно взял в руку фломастер.