— Чем могу помочь? — доброжелательно поинтересовался толстяк.
Рей молча положил на стол серьги. «Система» вновь была включена.
Толстяк взял одну из серёжек и принялся рассматривать её через лупу. Потом он посмотрел на Рея.
— Сколько хотите?
— Два с половиной золотых за штуку, — тут же ответил он.
Толстяк вновь принялся рассматривать серёжку.
— Многовато, дам два золотых за обе.
— Два с половиной за каждую, — повторил Рей.
— Вы так уверены, что они столько стоят? — усмехнулся толстяк.
— Это сургут, что вы и сами заметили, — кивнул он на камень. — Золото тоже настоящее, к тому же чистое. Так что два с половиной за каждое.
— Но они краденные. Кто станет покупать краденные?
— Другие торговцы, — ответил Рей. — Или пять золотых за обе, или я ухожу.
— Я дам тебе две золотых, сделав одолжение и ведя с тобой дела, — сказал вальяжно толстяк.
— Делайте одолжение другому, — ответил Рей и взял серёжку со стола, потом протянул руку за второй. Он не стал вырывать её из пальцев толстяка. В любом случае он не имел ничего против этого человека и не собирался того оскорблять своими действиями. Пока что.
Но вот толстяка видимо это задело. Его лицо нахмурилось.
— Положите обратно на стол серёжку, что взяли, молодой человек, — его голос тоже сменился. Неожиданно из приятного и приветственного голос толстяка стал холодным и угрожающим. — Я дам вам два золотых и разойдёмся.
— Или пять, или возвращайте серёжку обратно, — спокойно попросил Рей.
— Я приказал вам положить её.
— Боюсь, вы не в силах указывать мне, что делать. Или вы с каждым ведёте так дела?
Толстяк кивнул кому-то за спиной Рея. Естественно Рей сразу обернулся, готовясь принять бой. Трое каких-то перекаченный амбалов подошли к нему. Они даже не пытались достать мечи, лишь хрустели демонстративно костяшками.
Реакция была понятна для Рея. Он, не самый сильный на вид парень, пытается качать свои права и просить свою цену. Логично предположить, что, видя лёгкую наживу, делец решит просто взять это всё с минимальными затратами. Однако то, что он это всё понимал не меняло того, что им придётся за это ответить.
— Теперь я куплю у тебя это всё за один золотой и можешь идти, парень, — всё таким же ледяным голосом произнёс толстяк.
— Пять золотых или я от сюда уйду, — спокойно повторил Рей.
Толстяк кивнул одному из свои громил, тот сделал шаг и…
Рей вновь ничего не почувствовал. Ни раскаяния, ни жалости, ни гнева. Просто ничего, словно ничего и не произошло. Он чувствовал злость и раздражение по отношению к толстяку, однако убийство больше эмоций не вызвало. Хорошо ли это или плохо? И почему он так волнуется по этому поводу? Может потому что боится, что однажды «система», что берёт контроль над телом, окончательно подчинит его?