Но если у него в доме ребенок, почему он тогда солгал полиции? А вдруг он удерживает в подвале и мать ребенка? А вдруг ребенок – его отпрыск, результат его связи с пленницей, а сам Мартин – этакая дорсетская версия Йозефа Фритцля?[7]
Закончив проверку, останавливаюсь у окна в комнате Дейзи и смотрю на простирающиеся вокруг поля. Я понимаю, что у меня нет никаких доказательств. Только внутреннее чутье, которое подсказывает, что творится нечто ужасное. Но можно ли доверять чутью? По идее, я должна бы расслабиться от сознания того, что все окна и двери заперты и чужаку в дом не пробраться. Но вместо успокоения меня охватывает еще больший ужас. Я чувствую себя пленницей. Словно внешний мир постепенно со всех сторон сдавливает наш дом, выталкивая воздух из комнат, из моих легких. Снаружи никого нет. Лишь какой-то человек в отдалении, у дальних деревьев, выгуливает свою собаку. Перевожу взгляд на сад Мартина, но и там никого нет. Может, он отправился к соседям, в шестой дом? А может, он с самого начала никуда не собирался? Все это было затеяно для того, чтобы заманить нас к себе? Я ежусь.
Эх, вот если бы Доминик был рядом. Если бы он не ушел на весь день. Я даже не знаю, когда он должен вернуться. Нет. Не хочу превращаться в жалкую клушу, отчаянно нуждающуюся в поддержке и утешении мужа. Я сильнее, ведь так? Я хочу стать образцом для подражания для своей дочери. Научить ее независимости и умению постоять за себя. Я всегда гордилась своей карьерой, умением жить своим умом. Я не робкая и не кроткая. Тогда почему мне так отчаянно нужно, чтобы мой муж был рядом? Почему я превращаюсь в дрожащую субстанцию, когда его нет дома?
Я не могу позвонить родителям: они сразу начнут беспокоиться и суетиться. Я не хочу рассказывать Мел: она отмахнется от меня и заявит, что у меня разыгралось воображение. Она будет подкалывать меня по этому поводу, и мне станет противно общаться с ней. Сейчас у меня слишком хрупкое сознание, чтобы меня можно было подкалывать. К тому же после того разговора наши с ней отношения оставляют желать лучшего. Нет. Мне придется разбираться с этим самой. Я не успокоюсь, пока не выясню, что там, в подвале.
Какое-то движение за окном заставляет меня вздрогнуть. Кто-то стоит у забора Паркфилдов. Мужчина. Не Стивен Паркфилд и не Мартин – кто-то выше ростом, моложе и с темными волосами. Я прижимаюсь носом к стеклу, стараясь разглядеть его, но мне мешают деревья и кусты. Мне не видно лицо. А что, если он намерен забраться в чужой дом?
Я не могу стоять и ничего не делать. А хватит ли у меня храбрости выйти из дома? Едва ли. От этой мысли у меня сразу потеют ладони и начинает кружиться голова. Можно вызвать полицию, но я сомневаюсь, что после предыдущего вызова они приедут. Если мне все же удастся собрать в кулак свою отвагу и выйти в сад, возможно, я спугну этого человека.