Конан Дойль критиковал и защитников Слейтера. Несмотря на всю дипломатичность в отношении адвоката, Александра Макклюра, Конан Дойль не обошел молчанием недостатки его ведения дела:
При таком большом количестве данных немудрено упустить из виду некоторую их часть. Например, от адвоката можно было бы ожидать большей настойчивости в ситуации, когда обвинение не смогло показать, каким образом Слейтер мог хоть что-то знать о существовании мисс Гилкрист и ее драгоценностей, как он попал в квартиру и что сталось с брошью, которую, по их мнению, он унес с собой…
Лишь в одном случае выбор мистера Макклюра представляется сомнительным — и такие случаи являются самыми сложными для адвокатов. Он решил не давать слова подзащитному… Это, разумеется, сыграло не в пользу его клиента.
Конан Дойль анализировал не только людей. Одним из самых ярких его достижений стал «допрос» предметов, связанных с преступлением: он исследовал полсоверена, деревянную шкатулку, пропавшую брошь, драгоценности на туалетном столике. Именно попытка «разговорить» эти предметы позволила выявить первый правдоподобный мотив для убийства мисс Гилкрист.
Главными свидетелями преступления становятся подчас не люди, а вещи. Врач по состоянию конечностей или органов может воссоздать их историю, археолог по горшечному черепку способен увидеть фрагмент прошлого — точно так же и детектив может взять бессловесный предмет и получить от него свидетельство о давних событиях, о которых иным способом не узнать. Среди литературных сыщиков считывать информацию с предметов лучше всего умел Шерлок Холмс.
Яркий пример этого мы находим в рассказе 1892 года «Голубой карбункул»[53]. Холмс заполучил гуся и шляпу — предметы, принадлежащие незнакомцу, которого сыщик никогда не видел. Шляпа становится поводом для целой цепи абдуктивных умозаключений.
«Как же вы узнаете, кто он?» — спрашивает уже женатый Ватсон, время от времени навещающий Бейкер-стрит.
— Только путем размышлений.
— Размышлений над этой шляпой?
— Конечно.
— Вы шутите! Что можно извлечь из этого старого рваного фетра?
Холмс взял шляпу в руки и стал пристально разглядывать ее проницательным взглядом, свойственным ему одному.
— Конечно, не все достаточно ясно, — заметил он, — но кое-что можно установить наверняка, а кое-что предположить с разумной долей вероятия. Совершенно очевидно, например, что владелец ее — человек большого ума и что три года назад у него были изрядные деньги, а теперь настали черные дни. Он всегда был предусмотрителен и заботился о завтрашнем дне, но мало-помалу опустился, благосостояние его упало, и мы вправе предположить, что он пристрастился к какому-нибудь пороку — быть может, к пьянству. По-видимому, из-за этого и жена его разлюбила…