— Нехай школа говорит, на то и построена, четыре этажа с кабинетами. Учителями до самой крыши набитая.
— Жека за тобой, а не за школой бегал! Родной он тебе или щенок подзаборный?
— Ой, не говорите мне про всякое такое, Вера Павловна. У вас в школе полундра, так вы не знаете, с кого спросить… Мне сейчас слушать вас, Вера Павловна!.. — Он вдруг рывком проголосовал попутной машине и, не оглядываясь, побежал к ней, до свиданья не сказал.
Алька Пустовойт, Кузен укатил в город, но Алик, мальчишка, ее ученик, озорной, непутевый, остался здесь, на остановке, забегал вперед, возвращался, бежал по задворкам или вдруг представал перед ней на школьных праздничных фотографиях при полном параде, ухмыляющийся, в кругу других ребят, ничем от них не отличающийся.
Почему же так произошло? Как могли они, которые рядом, благополучные мальчики и девочки, уважаемые граждане, допустить это? Как могла она, Вера Павловна, опытный педагог… И все, кто рядом с ной… Она не упрекала себя и других, она лишь спрашивала, понимая бесполезность подобных упреков.
Когда, почему это произошло?
Она думала о себе жестоко, не оправдывая — если было что доброе в ее работе, то оно шло не от мудрости, умения, а от уклада сельской жизни, исконного ее семейного уклада, где каждый знал, как растить хлеб и расти самому, знал, что дитя надо довести до пуття, до ума.
Ширилась округа, село становилось городом, усложнялся труд Веры Павловны; мучительно искала она свое место в явлениях нового; пожалуй, вся система ее, методика сводилась к одному: сделать отвлеченное, анализ, функции, графики столь же насущным, как движение севооборота, хлеб. Видать, беда была в том, что севооборот занимал все меньшее место в их жизни, сводился к отработке, а где отработка — там уж поэзию труда не ищи.
8
Вера Павловна вернулась домой позже обычного; Андрюшки не было, в условленном месте лежала притиснутая подшипником записка, сообщавшая, куда убыл, когда вернется. Разогретый обед укрыт надежно утеплением Андрюшкиной конструкции; молочные продукты в холодильнике, хлеб свежий, из кооперации. Наспех пообедав, Вера Павловна прилегла было отдохнуть, вспомнила, что обещала встретиться с новенькой математичкой, помочь разобраться в материале. Потом об этом собеседовании Вера Павловна отозвалась: «Нашли общий язык».
— Прийшлись до душі! — призналась подружкам молоденькая учительница.
Увлеченная работой, Вера Павловна забыла о невзгодах дня и только дома, заметив оставленный в обед на стуле портфель, вспомнила о письме, переданном ей завучем.
Замки портфеля были открыты: