Любил бы лето я!
Кабы не зной,
Не комары, да мухи!…
А во вторник шестнадцатого июня позвонил Александр Феофанович. Меня вдруг выдернули из-под Бобика, которому я через лючок уже смазала, а сейчас пыталась смазать снизу узлы крепления и амортизации костыля. В общем, бегом в штаб, и не в наш, а в полковой, который в центре посёлка. Чего я только не напридумывала пока бежала, даже, что меня сейчас за моё второе хамское письмо Сталину арестовывать будут. Но оказалось, что это по ВЧ со мной решил поговорить товарищ комиссар. Я успела прибежать и даже спокойно отдышаться, когда меня, наконец, позвали в комнату ВЧ-связи.
— Ну здравствуй, пропавшая племянница!
— Здравствуйте, Александр Феофанович! Никуда я не пропадала, письма пишу, ваши получаю…
— Да ладно! Это я так! Как твои успехи, мне доложили, но я хочу от тебя услышать…
— Успехи есть, уже налетала больше тридцати часов. Мой инструктор уже подписал мне самостоятельные полёты. Много это или мало, не знаю. Он сказал, что теперь только набирать лётный опыт и практику. Он фактически свою задачу уже выполнил. Я сейчас его жду, в основном потому, что без него меня никто на полёты не ставит…
— Так может распорядиться?
— Не нужно. Меня всё устраивает и он смеётся, что ему даже нравится пассажиром полетать…
— Ну, хорошо! Я понял, что фактически ты закончила курс подготовки аэроклуба, как мне доложили, а ещё по факту освоила специальность авиационного техника на самолётах У-2. Всё правильно?
— Наверно…
— Тогда слушай! Верочка закончила учёбу, ты — тоже. На днях будет приказ по тебе. Тебя откомандируют в распоряжение Новикова, а проездные выпишут через Москву. Будете выезжать, дашь телеграмму. Знаешь, как девочки по вам уже соскучились?!
— Какие девочки?
— Соня с Ирой! Мне тут от них уже столько выслушать пришлось, что я не придумал ничего, чтобы тебе здесь учиться… Всё поняла?
— Всё… Спасибо…
— Да не за что! Я тоже по вам соскучился… Собирайтесь! Очень ждём вас! Сестру поцелуй от нас! Всё! До встречи…
Как вы понимаете, армейский комиссар Смирнов просто так ничего не говорит. И я поняла, что времени у нас не больше пары дней. Труднее всего было прощаться с Бобиком. Да и к Трофимычу успела привыкнуть, вообще, уже опять успела врасти в наш аэродром. Вечером пришёл Данилов, неожиданно меня обнял и расцеловал. Сделал окончательные записи в мою лётную книжку и ушёл не прощаясь…
До вечера бегала, автоматически делала привычные дела. Я с первого дня прекрасно понимала, что я здесь временно, что главное здесь для меня учёба, и вот её я практически закончила и ничего меня здесь кроме возникших привязанностей не держит. Честно, я почему-то ждала звонка после майских, ведь к этому времени минимальный курс «взлёт-посадка» я уже освоила и с учётом того, что война, я была уверена, что на этом всё и со дня на день нас отправят обратно, но дни шли, ничего не менялось, и я как-то расслабилась. Поэтому звонок, словно обухом по голове оглушил…