Словом, петербуржцы оказались такими же обывателями, что и нежинцы. Только ещё заметнее в столице мелочность и своекорыстие, всеобщая обезличенность, дух чинопочитания. Горькое разочарование Гоголя отзовётся позднее в иронически-витиеватой фразе "Повести о капитане Копейкине" ("Мёртвые души"): "…очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире!"
Несмотря на то, что у Гоголя было рекомендательное письмо Д. П. Трощинско-го к крупному петербургскому чиновнику Л. И. Голенищеву-Кутузову, устроиться на службу никак не удавалось. Лишь через год после приезда смог он найти скромное место в одном департаменте.
А до этого вёл жизнь столичного бедняка-горемыки, изживая скудные домашние запасы и субсидии богатых родственников Трощинских. И без обеда случалось ему сиживать, и в лёгкой одежонке пробираться сквозь петербургскую стужу или изморось.
Несколько раз Гоголь переезжал с одной квартиры на другую. Вначале вместе с Данилевским жил на Гороховой улице в доме Галыбина, потом на Екатерининском канале в доме Трута. К весне 1829 года поселился на Большой Мещанской, в обширном доме на четвёртом этаже.
Кругом простой, ремесленный люд: портные, сапожники, красильщики, склеиватель битой посуды… Есть и кой-какие заведения: мелочная и табачная лавка, кондитерская, магазин сбережения зимнего платья.
Новые планы
Но в эти дни горьких разочарований, мытарств и безуспешных попыток устроиться на службу Гоголь обнаружил необыкновенное упорство и железную силу характера. "… Если бы втрое, вчетверо, всотеро раз было более нужд, и тогда они бы не поколебали меня и не остановили меня на моей дороге", — пишет он матери.
Собственно единой "дороги" теперь у Гоголя нет, она разветвляется на несколько тропинок, и на каждой из них решается он попытать счастье.
В Гимназии Гоголь завоевал признание и как литератор, и как автор. Неудивительно, что и в Петербурге он хочет попробовать себя и на том и на другом поприще.
В начале 1829 года в журнале "Сын отечества и Северный архив" появилось стихотворение "Италия". Это анонимное произведение, по-видимому, было написано Гоголем. Если это так, то публикация стихотворения явилась его литературным дебютом.
Весной того же года он печатает первую книжку — "идиллию в картинах" — "Ганц Кюхельгартен".
Гоголь старательно замаскировал своё авторство: выпустил книгу под псевдонимом В. Алов, снабдил её предисловием, в котором вымышленный издатель сообщал, что он рад познакомить свет "с созданием юного таланта". И меры эти оказались вполне необходимыми, ибо книга тотчас вызвала два суровых, уничтожающих отзыва, один из которых принадлежал влиятельному критику, издателю журнала "Московский телеграф" Н. А. Полевому*.