Дэвид Жоравский особенно жестко критиковал те методы, которые используются на Западе для приукрашивания собственного имиджа - этакого антикоммунистического гимна рыночной экономке и защите прав человека, демократии и свободам, что не способствовало пониманию СССР. Он показал, что понятие «тоталитаризм», служившее исторически неадекватным и чисто идеологическим инструментом, покрывало различные темные страницы истории Запада (начиная с ужасных массовых убийств в годы Первой мировой войны), оправдывало все противоречия и слабости западных демократических режимов, а также преступления империалистической политики, которые все еще имели и имеют место быть [152].
Жоравский также подверг критике противоречия и ошибки немецкой социал-демократии: ее хваленое отречение от классового радикализма и трансформацию его, по общему мнению, в так называемые демократические процедуры, что послужило ослаблению немецкой социал-демократии, сделало ее вспомогательной силой, а затем и жертвой ретроградных режимов, с которыми она оказалась не готова сражаться.
Разумный призыв прекратить «наводить тень» на многочисленные ошибки западной цивилизации и ее обширный кризис (усилив темную реальность другой стороны) одновременно стал предложением восстановить достоинство исторического исследования и признать неотвратимую правду. Однако, будучи как бы другой стороной, не отличающейся по своему происхождению от специфических исторических традиций, он явился продуктом кризиса цивилизации, преобладающего на Западе, и его империалистической мировой системы.
Но где же место советской системы в великой книге истории?
Ответ на этот вопрос осложняется тем, что советских систем существует, по крайней мере, две, если не три (исключая период Гражданской войны, когда страна просто была военным лагерем).
Мы уже задавали этот вопрос в связи со сталинским периодом советской системы и предложили свой вариант ответа. Российская история вообще представляет собой замечательную лабораторию по изучению разнообразия авторитарных систем и их кризисов вплоть до сегодняшнего дня. Давайте поэтому сформулируем вопрос немного по-другому, сфокусировавшись на системе после смерти Сталина: была ли она социалистической?
Определенно нет.
Социализм подразумевает, что средствами производства владеет общество, а не бюрократия. Это всегда представлялось как развитие, а не отказ от политической демократии. Упорно продолжая говорить о «советском социализме», мы попадаем в настоящую комедию ошибок. Предположив, что социализм достижим, мы считаем, что это включает в себя социализацию экономики и демократизацию политики. В Советском Союзе мы видели право государственной собственности на экономику и бюрократизацию экономики и политики.