Конечно, это имело свою логику. Сам факт, что множество кардинальных решений зависело от способностей и психологической подготовки небольшой правящей группы, и каждый из ее рядов мог столкнуться с необходимостью принимать важное решение, объединяло и консолидировало членов этой группы. Чем больше партийно-государственное руководство страны повышало контроль и укрепляло власть, тем сильнее становилось ощущение, что наиболее важные дела выходят из-под контроля. Читая отчеты, посещая заводы, деревни и города, руководство понимало, что множество людей работают не так, как хотелось бы, по возможности скрывают реальные результаты, не выдерживают навязанного им темпа. Руководители понимали, что тысячи их директив и постановлений, не дойдя до архива, растворяются в не бытии. По этой причине в высших эшелонах воцарилось убеждение, что их власть и влияние менее прочны, чем было на самом деле. Думаю, что многие оказались дезориентированными и, возможно, чувствовали себя беззащитными. Это заставляло отдельных руководителей сомневаться в правильности всей линии.
Подобный феномен можно назвать «социальной паранойей». Этот термин означает ненадежность власти и является одним из основных элементов сталинистской автократии и стратегии ее «самопревознесения».
Перегруженный проблемами и обуреваемый сомнениями, высший эшелон власти становился все более подверженным влиянию одного из его членов, который казался достаточно сильным и решительным перед лицом бюрократического наводнения. Его жесткость и безжалостность казались желанными личными качествами, необходимыми для конструктивного решения текущих задач. Так возник классический момент благоприятного стечения обстоятельств для того, чтобы мастер интриг и тайных манипуляций сосредоточил в своих руках всю власть, в том числе и над судьбой остальных вождей. Можно сказать, что в этот момент автократия достигла своего пика. Судьба страны оказалась в распоряжение личности параноидального склада. На плечи именно этого человека легла тяжесть всех 1930- годов.
Именно поэтому первая часть книги носит название «Режим и его душа».
Коллективное руководство страной, если бы таковое сложилось, могло бы смягчить эффект. Но когда власть оказывается всецело персонифицированной, вспышки иррациональности, включая приступы кровожадности, можно считать предопределенными.
«Системная паранойя» (на политическом уровне) кристаллизовалась в соответствующие тенденции поведения личности (на психическом уровне). Злоба, преступный умысел, зависть, ярость - стали составляющими modus operandi государственной системы.