На бегу тяжелая ручка била его по бедру. Железные шипы цепи вонзались в живот. Пусть! Бросить их он всегда успеет. Пробежав некоторое расстояние в противоположном направлении от того, где находилась его копна, Алнис снял сапоги и помчался обратно босиком. Как был бы кстати теперь дождь! Ботва картошки и помидоров, где пробегал он, совсем поникла, и как хорошо смыл бы он следы…
Спрятав дверную ручку и цепь в сене, Алнис залез в свою базу. Немного спустя от села раздался грохот мотоцикла. Кто-то ехал сюда и проехал мимо. Собаки лаяли лениво. В воздух никто не стрелял и не кричал "Стой!". Алнис успокоился: следы замаскированы отлично. Собаки принюхиваются по дороге к Бирзгале, куда поначалу повели следы сапог со шнурками.
Сигарету все же пришлось жевать незажженной: только он собрался чиркнуть спичкой, как шум реактивного двигателя стал нарастать и вдруг остановился на дороге напротив копны. Бежать через луг? Куда? Во-первых, может быть, за этим лугом находится перекресток дорог, на котором какая-нибудь овчарка уже скрежещет зубами. Во-вторых, подъехавшие начали разговаривать. И один голос был женский. Неслыханное дело, чтобы женщины, несмотря на гарантированное равноправие, рыскали бы по полям по следу бандита неизвестного калибра. Обождем. И опять новые неприятности — мужской голос произнес:
— Сядем у копны, поговорим о фильме. Ох как этот смертельно дрался…
И почему это мужчины постоянно стараются присесть с девушками возле копны сена?..
— Нельзя сидеть, в росе намокнет платье! — а это женский голос.
Категоричный тон — да ведь это же голос Инты Зилите из Гундегас! А он-то еще подумал, что эта Зилите хочет встретиться с ним! Коварная — такая юная и уже женщина.
Шаги на лугу пригибали и ломали стебли травы. Потом эта парочка остановилась рядом с копной. Если бы Алнис протянул руку, то мог бы схватить чью-то ногу. Теперь не дай бог, чтобы в нос попала соринка сена или заползла какая-нибудь букашка, пришлось бы чихнуть — и его бы тогда накрыли… Еще хуже, если они вздумают залезть под копну миловаться… Опасность была реальной, ибо:
— Может, все же присядем… Я подстелю куртку… — и зашелестел нейлон.
— И тебе не жаль этой красной куртки? Такая курточка — блестит даже ночью.
— Мейд ин джапан. Что там жалеть! Сядем.
— Обожди… Спасибо, что привез. Дальше не езди! Мама не хочет, чтобы ты катал меня, боится, как бы не убилась.
— Колоссальная картина, этот комиссар полиции старик что надо! Жаль, что его в тюрьме закололи. Надо же было понимать, если втиснут в камеру вместе с бандитами — крышка…