Когда Лаодик ушел, а Нюра залезла на печь, Энна уже домывала посуду. Силясь понять, какое ей дело до его мнения.
-Спасибо тебе, - прошептал Мика, обнимая ее. Чем заставил вынырнуть из самоанализа, грозившего перерасти в самобичевание.
-Не за что, - буркнула она, не желая забывать утреннее.
-Это лучший день рождения, за всю мою жизнь! – и наклонившись, он поцеловал ее в висок.
-Как ты мог так подумать обо мне, Мик? – голос невольно задрожал.
-Не знаю – он еще крепче прижал ее к себе, - просто он так на тебя смотрел.
-Как?
-Не важно.
-Никто на меня так не смотрит, и никогда не посмотрит, ты очень доступно всем все объясняешь своим видом. Так что не переживай, можешь со спокойной душой жить дальше, как тебе того хочется.
«Она не верит, что мы вернемся. В этом разница. Я надеюсь, она же нет».
-Что мне сделать, что бы ты простила меня? Ну, прости дурака.
-Ведро вынесешь, прощу, - закончив мыть посуду, она вытерла руки о полотенце.
-Да я ради твоего прощения ни одно ведро вынесу, а тысячу! Или нет, я построю дом с удобствами! С ванной!
-Хорошо, строитель, построишь, - она невольно улыбнулась, - иди давай, я уже спать хочу.
Через несколько дней, они с Энной впервые выехали в город. Укутавшись в шерстяные покрывала, они сидели в санях, запряженных купленными на ярмарке лошадьми.
-Красиво – Энна улыбнулась, щурясь от яркого солнечного света, отраженного миллиарды раз в искрах заснеженной земли, в покрытых снегом ветвях деревьев.
-Очень, - подтвердил Мика.
Город был намного больше их деревеньки. Здесь были большие дома, несколько церквей. Они проезжали по множеству кварталов, в которых жили разнорабочие. Здесь был и квартал крысоловов, и красильщиков, ювелиров, кузнецов, мясников, и пекарей, отдельно жили стекольщики, отдельно строители. «Так странно» думала Энна, «целые кварталы для каждого вида деятельности. Интересно, а бухгалтера или как их тут у них называют? Казначеи тоже отдельно живут?». На улицах постоянно сновали люди, кто-то быстро шел по скользкому, утоптанному на тротуаре снегу, кутаясь в плащи и шубы, кто-то напротив подходил к саням, предлагая то купить вяленой рыбы, то прошлогодних яблок. После полугодичной жизни в деревне, даже это подобие той цивилизации, к которой они оба привыкли в России, очень радовало и заряжало какой-то особенной радостной суетой, присущей лишь городским улицам.
В таверне «Медведь и сокол» они нашли людей, готовых строить дом, по Мишиному проекту. Там так же оказалось вкусное пиво, и щедрый, новоиспеченный барин Михаил, купил сразу три бочонка, чем неимоверно обрадовал хозяина.