— Нет. Ты не поняла. Выгравировав вязь в нашем поединке, ты станешь равной мне. Не только я смогу отменять твои приказы, но и ты — мои.
— Оу… И тебя это не пугает?
Савойский загадочно посмотрел на меня, повернув голову набок:
— Нет. Я не боюсь равноправия.
«Юлька! Хватай мужика под белы ручонки и тащи в загс, церковь, храм… алтарь? Блин, как тут у них организации для венчания называются?!»
Мне даже додумать не дали. Схватили в охапку, замотали в простынь и посадили к себе на колени.
— Ну, что? Готова? То есть — согласна?
Я не долго думала:
— Да.
Глава 25
Ратмир покачал головой, осторожно выпутывая мою левую руку из простыни:
— Наумова, а ты в курсе, что «упрямству» твои соотечественники дают нелестные определения?
— Пусть дают, что хотят. Я не буду с тобой заниматься любовью… сейчас, — пришлось добавить, потому как Савойский напрягся и деланно изобразил мстительный прищур.
— А когда?
— Когда хотя бы влюблюсь! Знаешь ли, я не сплю, с кем попало!
— А твой «жених»?! — брови брюнета подлетели к упавшей на лоб чёлке. — Что-то я не увидел у вас в отношениях никакой приязни…
— Я… я просто… — к щекам прилила кровь.
— Ты что?
— Я… я не…
— Ты — ДЕВСТВЕННИЦА!?
Резко захлопнув рот, сдулась, будто бы меня сейчас запозорили.
Да, в свои тридцать лет, к огромному изумлению не только себя, но и своих подруг, я до сих пор оставалась девственницей. Это казалось диким, но действительно так.
Когда тебя не занимает ничего, кроме выживания и борьбы за приличные условия жизни, карьерный рост и достижение определённый целей — не то, что с девственностью расстаться, мне гулять было некогда!
Естественно, для причины существования моей невинности это было не единственным оправданием.
Я стоически не переваривала прикосновения мужчин. Мне постоянно мерещились их голые волосатые ноги… потные подмышки… Короче, маниакальную брезгливость приглушило немного только знакомство с Костиком, но и оно никак не позволило зайти нам так далеко в общении, как хотелось бы Демидову.
Я всё никак не могла решиться, останавливая мужчину на половине «пути». Уже больше трёх месяцев всё давала от ворот поворот, объясняя себе это тем, что никак не могу довериться Демидову.
«И ведь я оказалась права! Костик — настоящая скотина».
— Да твой жених — кретин! — поддержал Ратмир мои мысли.
— Не кретин он! — вопреки единодушию, упрямо сдвинула брови. — В том, что я ещё не рассталась с девственностью виноват не Костик. Это я не хотела спешить! Меня не всё устраивало! — Лицо у полунага-полудемона приобрело слишком довольный вид. — Только посмей сказать что-нибудь в стиле «я — самец, и я тебя устрою!»