— И в мыслях не было, Наумова, — мило улыбнулся Ратмир, реально выглядя забавно.
Я прыснула от смеха, который тут же подхватил хохот Савойского.
Когда мы немного успокоились, а моя истерика прошла, вылившись в одну из своих весёлых форм, почувствовала, как сильные пальцы ахура гладят запястье левой руки. Герцог смотрел на меня с сожалением.
— Начнём?
— Красиво хоть будет?
Ратмир улыбнулся так обворожительно, что у меня сердце ёкнуло.
— Красиво… но безумно больно.
— Ты меня нарочно пугаешь!
— Нет, милая. Поверь мне, лучше сто раз девственности лишиться…
Я фыркнула, видимо перенимая привычку у Его Светлости:
— Пф! Так говоришь, будто имеешь представление о степени сравнения этих двух процессов.
Савойский покраснел, и это было прикольно:
— Так говорили некоторые дамы… замужние дамы. Да и у девственниц я не замечал агонии от боли…
— Перестань меня пугать. Я всё равно останусь при своём мнении. Тем более, что хотя бы один бонус в этом есть!
— Какой?
— Я стану супер-крутой! Буду отменять твои приказы и…
— … и отхватывать по полной, как только мы будем оставаться наедине.
— Ты поднимаешь руку на женщин?! — я быстро захлопала ресницами, почему-то заранее зная, что это не так.
— Нет, — усмехнулся герцог. — Но есть другие, намного эффективные методы убеждения.
— Какие? — казалось, у меня уже всё лицо пылает.
«Я заигрываю с ним! О, Боже! Я заигрываю с демоном!» — хотелось улыбаться. Я прикусила губу, чтобы не спалиться. — «Не хватает, чтобы моё любопытство было признанно флиртом… И не важно, что именно им это безобразие и является!»
— Ты отказываешься познакомиться с ним… сейчас, — припомнил мою же фразу Ратмир, любезной её возвращая с той же заминкой.
— Давай уже начинать, — решила прервать наш милый диалог, который, если честно, в полной мере мне раскрыл личность Савойского. Ведь только порядочный мужчина может остановить свой железо-бетонный натиск, несущий ему выгоду, и уступить панической атаке женщины, мягко находя выход из сложившейся ситуации, опять же развернув её в свою пользу.
— Заранее прошу прощение. — Ахур погладил мою руку, аккуратно перехватил запястье, крепко зажимая его пальцами, и посмотрел мне в глаза: — Целуй меня.
— Я?! — запястье обожгло болью. — Ой!
— Быстрее!
С такой прытью я ещё ни одного мужчину не целовала!
И, действительно, стоило только коснуться губами губ Савойского, как боль притупилась. Напряжение между нами опять заискрило, рождая звёздочки перед глазами и бабочки в животе. Что-то мягкое и невероятно урчащее «гнездилось» сейчас именно там, перебивая дикое жжение на коже, в области запястья.