Свою ближайшую задачу рота выполнила.
В ясный морозный день двенадцатого января 1943 года над верхним течением Невы не было видно ни солнца, ни голубого неба. С севера на юг ветер нес бесконечную тучу удушливого черно-серого дыма взрывчатки и пожаров. Давящий на барабанные перепонки грохот орудий, надрывный вой пикирующих бомбардировщиков, взрывы бомб и снарядов, казалось, никогда не утихнут.
На левом берегу Невы вновь лилась кровь, гибли люди, горели селения и перелески, таял от жгучего пламени снег и коробился металл. Наступление развивалось трудно. За многие месяцы блокады Ленинграда немцы превратили свои позиции на подступах к городу в сплошной укрепленный район с разветвленной системой мощных опорных сооружений, с большим количеством противотанковых и противопехотных препятствий. И далеко не все они были своевременно обнаружены разведкой и уничтожены.
К сказанному необходимо добавить еще один немаловажный фактор — довольно высокое моральное состояние личного состава находившихся здесь немецко-фашистских войск. Не случайно операция «Искра» разительно отличалась от других малым числом захваченных в плен гитлеровских солдат и офицеров — они в плен не сдавались, стояли насмерть и отстреливались до последнего патрона.
И тем не менее наступление продолжалось. С неимоверным напряжением сил расширялся плацдарм, захваченный утром двенадцатого января на левом берегу Невы. Уже к середине дня в нескольких местах четырнадцатикилометрового отрезка реки были проложены переправы для орудий, средних и даже тяжелых танков. В центре наступавших боевых порядков 136-й стрелковой дивизии генерал-майора Симоняка продвигался, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, 269-й стрелковый полк полковника Шерстнева. На острие клина наступавшей армии оказался третий батальон старшего лейтенанта Войтова.
День подходил к концу, а разгоревшиеся на левобережье бои не только не затихали, а наоборот, принимали все более ожесточенный характер. Гитлеровское командование спешно перебрасывало в район выступа свои оперативные резервы. К вечеру продвигавшийся в первом эшелоне боевых порядков дивизии полк Шерстнева встретил в районе севернее Белявского болота особенно яростное сопротивление. Сгущались сумерки, а здесь будто и не собиралось темнеть, только ярче и злее сверкали огненные языки пожаров и вспышки разрывов. Грохот непрекращающегося боя, рев танковых двигателей, команды и стоны умирающих сливались в адский сгусток ярости и боли.
Казалось, что нормальный человек и десяти минут не сможет вынести в этом аду, но вот уже опускалась ночь, а бой все продолжался. К берегу Невы плелись цепочки раненых и контуженых, самых тяжелых санитары тянули на волокушах. А навстречу таким же нескончаемым потоком шло пополнение.