— Ну-ка, катись отсюда, милок! Не то сейчас милицию позову!
— Чихать я хотел на твоих мильтонов. Военный я, дура. Это ты понимаешь? Ничего они мне не сделают.
Судя по голосу, Олег был явно не в себе. Потеряв терпение, он, видимо, решил действовать напролом. В купе что-то упало, послышались звуки борьбы, потом дверь распахнулась и выскочившая из купе проводница метнулась в соседний вагон. Шустряков едва успел отскочить в сторону, как выбежавший следом Олег чуть было не схватил его в охапку вместо Тоси. Узнав, яростно прошипел:
— Ты чего тут трешься, «шестерка» заблудная?
— Так Хабаровск же скоро. Сам предупредить велел.
— Что? — переспросил, остывая Красовский. — Давай-ка смоемся отсюда. Идем к противоположному туалету.
— Может, поговорим сперва?
— Давай-давай, двигай. Потом поговорим. Нечего тут светиться. Еще лучше в другой вагон перейти.
Остановился Олег чуть ли не в самом последнем вагоне. Он был почти пуст. Нырнув в свободное купе, потянул за собой Шустрякова.
— Вы чё так бежите-то, Олег Юрьевич?
— А ты совсем отупел? Она ж за мильтоном побежала. О чем толковать со мной хотел?
— Олег Юрьевич, вы сказали, чтобы я вас перед Хабаровском предупредил. Вот я и предупреждаю. Только бежать с вами не хочу, с остальными останусь.
— Что ты запел, сморчок? Кто тебе самостоятельность объявлял, чтобы рассуждать? Как скажу, так и будет. Запомни это! А сейчас мы с тобой спать пойдем. Передумал я в Хабаровске линять, лучше на фронте подорвем. У меня тетка богатая в Харькове живет.
— Так он же у немцев, Харьков-то! Вы чё, Олег Юрьевич, не в себе, что ли?
— Закрой сифон, балбес! Не тебе рассуждать. Или ты, ушастик, действительно воевать собрался? Не приспособлены мы к этому, запомни. А штрафников, говорят, только на один бой и рассчитывают, расклад им такой подбирают. Понял, дурак?
— Все равно не побегу с вами, я твердо решил.
Олег неожиданно схватил Юру за горло, в бешенстве сдавил пальцы, но, услышав сдавленный хрип, разжал ладони.
— Вот этими руками задавлю, если ссучиться решишь, понял? А теперь идем спать.
В город Свободный приехали ранним утром. Из-за многоводной Зеи выплескивались яркие, радостные лучи поднимавшегося над далекими горами солнца. Уютный деревянный городок, приткнувшийся к железнодорожной магистрали, выглядел подрумяненным и приветливым. На широких пыльных улицах было тихо, лишь две или три телеги, встретившиеся по пути, мягко проскрипели по колдобинам. На зеленых придорожных обочинах паслись телята и козы.
Команда старшины Колобова цепочкой вытянулась по дощатому тротуару. Впереди шагал старшина. За ним шли Пищурин и Павленко, сзади них — Прохор Застежкин. Замыкали цепочку на некотором расстоянии от остальных Красовский и Шустряков. Они о чем-то горячо спорили.