В низеньком домике учительницы, стоявшем на окраине села, был учинен настоящий разгром. Обстановка в доме была простая: деревянная кровать, топчан, стол и полка для книг. Куен еще с порога увидела, что по всему дому — и на земляном полу, и на столе, и даже под кроватью валялись книги. Мать учительницы, растрепанная, бледная, еще не пришла в себя от всего случившегося, она старалась успокоить ребенка. Куен помогла ей прибрать комнату и, пока Тху играла с малышом, выслушала ее горестный рассказ. Вечером, по дороге домой, Куен зашла на почту и отправила телеграмму брату учительницы — нужно, чтобы он приехал к матери.
Домой Куен и Тху вернулись затемно. Во время ужина Куен была молчалива, зато Тху болтала без умолку, рассказывая бабушке о событиях дня.
— Что с тобой, Куен? Ты сегодня какая-то странная! Все переживаешь? Но нельзя же морить себя голодом!
Куен вздохнула. Вот уедет она, тогда и в их доме останутся только старуха с ребенком.
После ужина Тху, как всегда, села за уроки, тетушка Бэй ушла к соседке, а Куен, устроившись напротив Тху, принялась чинить одежду. Время от времени она посматривала на старательно склоненную головку девочки, на свесившуюся над тетрадью черную прядку, и в душе ее поднималось все то же смятение, чувство странной раздвоенности и нереальности всего происходящего, точно она была уже не дома, рядом с Тху, а где-то далеко-далеко; ей казалось даже: все, что она видит сейчас, — мираж, навеянный тоской по дому. О небо!..
Тху приготовила уроки и пошла спать, а Куен решила дождаться тетю. Но чем дольше оставалась она наедине со своими мыслями, тем сильнее ее терзали сомнения и страхи. Куен пыталась представить себе, что будет с Тху, если она уедет и оставит ее с тетей Бэй. И это теперь, в такое тревожное время! А вдруг начнутся бомбежки или тетя заболеет? Страшно подумать, что тогда будет с Тху! Имеет ли право она, Куен, оставить Тху, допустить, чтобы дочь Кхака, последняя кровинка их рода, осталась в конце концов беспризорной?.. Она в волнении ходила по комнате, и, несмотря на мучительный страх, где-то в глубине души у нее росла уверенность в том, что она должна ехать! Снова и снова вставала перед ней картина, которую она увидела в доме учительницы: несчастная старушка пытается успокоить внука. Куен жалела, что в свое время не познакомилась поближе с учительницей Тху. Судя по фотографии, которую она видела в ее доме, учительница моложе Куен. Лицо доброе и умное, только грустное. Почему-то нигде не было видно фотографии ее мужа. Куен хотела было спросить мать учительницы о нем, но так и не решилась. Старушка сама сказала потом, что муж был из хорошей семьи, но они не сошлись характером. Куен подумала, что дело здесь, видно, не только в характерах и что в жизни молодой учительницы есть еще много такого, о чем мать не знает. Не нужно быть особенно проницательной, чтобы догадаться об этом. Ведь не случайно же ее арестовали! Даже закованная в наручники, она не забыла о детях: «Учитесь хорошо!»… Куен взяла лампу и подошла к кровати, на которой спала Тху. Она внимательно осмотрела полог, не забрался ли туда москит, но на самом деле ей просто захотелось еще раз взглянуть на девочку. Тху забилась к самой стенке и лежала, выпростав ноги из-под одеяла, откинув руку в сторону, голова ее совсем съехала с подушки. Куен прикрыла ноги одеялом, поправила под головой девочки подушку и вышла из комнаты.