Ребята еще долго не могли угомониться, а потом вдруг сразу притихли и, обнявшись, засопели на полу.
Солнце уже давно взошло, а ребята все еще сладко спали в лачуге Ты Гатя. Старик приготовил рис, заварил чай, дожидаясь, когда они проснутся. Снаружи послышались шаги. Ты Гать выглянул и увидел японского солдата с винтовкой, на которой поблескивал острый штык.
Остановившись на пороге, солдат строго обвел взглядом лачугу, было непонятно, какие мысли витают сейчас в этой голове под стальной каской, надвинутой по самые брови. Старик спокойно сидел у очага. Он уже собрался что-нибудь сказать, чтобы хоть как-то нарушить молчание, но вдруг солдат шагнул в комнату, подошел и ногой стал расталкивать спящих ребят. Потом быстро наклонился и схватил за ворот Фука.
Ребята вскочили. Ка и Хон, проворные, словно белки, бросились в дверь, а Фук извивался в руках японца, пытаясь высвободиться. Не выпуская ворота рубашки, солдат грубо поволок Фука из дома.
— Дедушка-а-а!
Вдруг мальчишка извернулся и вцепился зубами в руку японца. Тот взвыл и отдернул руку. Мальчишка бросился бежать. Солдат, красный от злости, вскинул винтовку.
Грянул выстрел и одновременно с ним на голову солдата обрушилось тяжелое коромысло, обрушилось с такой силой, что разлетелось надвое. Все произошло настолько быстро, что сам Ты Гать не мог понять, каким образом он оказался подле солдата. Солдат, пошатнувшись, обернулся. Старик в гневе был страшен. Он швырнул в лицо японцу обломок коромысла, выхватил из его рук винтовку и в исступлении стал колоть штыком в маячившую перед ним фигуру в желто-зеленой форме.
Японец дико закричал и свалился на землю тут же перед входом, но бешеная злоба, казалось, помутила разум старика, и он продолжал наносить удар за ударом по извивающемуся телу, словно не замечая багровых струй, хлеставших во все стороны. Наконец солдат издал последний сдавленный крик, дернулся и замер в луже крови. Ты Гать остановился, тяжело дыша, чувствуя, как спадает пелена ярости. Он отбросил винтовку и пошел было искать мальчонку. Но тот уже скрылся из виду.
От старого кирпичного здания станции торопливо бежали японские солдаты. Старик Ты Гать неподвижно застыл, глядя, как они приближаются, вот он уже различает испуганные злые лица. Когда они наставили на него штыки, он, не сводя с них глаз, молча рванул на груди рубашку. Солдаты на секунду застыли, потом один из них что-то крикнул, раздались выстрелы, и старик без единого звука как подкошенный упал на землю к подножию зеленой терминалии.