Ну разве можно было отказать в такой просьбе такому милому морфу? Конечно же, Мария Спиридоновна прониклась этой историей и согласилась, тем более что присматривать за студентами на территории общежития — ее работа.
Уже подойдя к общежитию природников и прощаясь с Лэри, она думала: «Как справиться с такой разношерстной компанией? Кошка-перевертыш, два разнополых высокородных демона-близнеца, полуморф-полуэлнау с неуправляемой трансформацией конечностей — и это только верхушка айсберга». Перед уходом Лэри посоветовал еще почитать личные дела старшекурсников, они тоже через пару месяцев вернутся в общежитие.
— Крепись, Маша! — Она кивнула сама себе. — А не пойти ли нам в гости?
Поднимаясь на крыльцо, она пробурчала под нос эти слова незабвенного Винни-Пуха.
— Ведь здесь нас могут чем-нибудь угостить! Например, чашечкой успокоительного!
У Виолетты Дифинбахиевны Марья засиделась до ужина. Она не сомневалась, что Ваську покормит Пантелеймон. Домовичок попросил у нее разрешения на допуск в ее комнаты и теперь в дневное время имел право заходить туда в отсутствие хозяйки.
В ответ на рассказ про утренние злоключения Марии Спиридоновны декан природников поделилась своими впечатлениями от увиденного после завтрака зрелища. Оказывается, когда Марья и компания находились в кабинете ректора, Пантелеймон решил вывести своего нового друга на прогулку. Смотрелись они очень эффектно!
Пантелеймон в черных брюках и серой рубашке с вышитым фиолетовой ниткой воротничком и дымчато-серый выусень, расчесанный и пушистый. Он уже начал мимикрировать под цвета общежития, и на серой шкурке стали проступать размытые черные пятна с тонкими фиолетовыми разводами. Мех на пушистых ушках по краю тоже стал фиолетовым, а толстый хвост обзавелся широкими черными кольцами. Если учесть, что домовой был сантиметров сорок пять — пятьдесят в высоту, выусень был ему по плечо.
Пантелеймон шел, помахивая тросточкой, с которой теперь не расставался, и ее концом указывал на увиденное, как бы проводя зверенышу экскурсию.
И вот тут-то из-за поворота дорожки к ним навстречу вышла та самая домовушка из общежития бытовиков. Та, что критиковала его самого, и его форму, и их общежитие и этим очень расстраивала чувствительного домового. К тому же домовушка была вполне миленькой особой и, возможно, нравилась Пантелеймону. Она явно не ожидала увидеть его в образе светского щеголя, с тросточкой выгуливающего по парку экзотического питомца. Замерев на месте и выпучив глаза, она открыла рот от удивления. Вид она при этом имела совсем не элегантный и сразу растеряла весь свой светский лоск, свойственный дамам с бытового факультета.