– Кирилл Самуилович сказал, что это должен сделать человек, знающий фирму изнутри. Так лучше получится передать нашу любовь к клиентам.
– Хорошо, попробую, – сдался Пашкин. – Но обещать ничего не буду.
– Постарайся.
Аллочка покинула эфир. Пашкин задумчиво побарабанил пальцами по рулю, вооружился сачком и открыл сезон охоты на Муз.
Рация снова ожила.
– Эй, Пушкин без одной буквы… Помощь нужна?
Судя по голосу, это был Сенька Агрономов – бывший боцман, отец пятерых детей, неистовый любитель слабого пола и лютый хохмач.
– Допустим, – скептически отозвался Пашкин. – Какая? Гонорар потратить?
– Да ладно тебе, – Сенька булькнул настораживающим смешком. – Боцман салагу не обдерет. Я тебе рифму хочу подкинуть. С рифмой-то обороты легче набрать будет, нет?
Скептицизм Пашкина устремился в космическую высь.
– Рифму? Валяй.
– Смотри, – принялся излагать Сенька тем же тоном, каким он обычно рассказывает самые пошлые анекдоты. – В гимне ведь должны быть слова «такси», «таксист» и «клевое». Так?
– Допустим… А чего сам не возьмешься?
– Ты ж знаешь, я такое напишу, что Самуилыч меня потом… Так: не сбивай! Лови рифмы. На таксист… Записываешь?
– У меня память хорошая, – сказал Пашкин. – Полгода уже помню, что ты триста рублей на два часа брал и до сих пор несешь. А клялся-то, рыбу-пилу себе в задницу, если хоть на минуту просрочишь… Как она там? Не сильно жить мешает?
– Да ладно тебе… Из гонорара отдам. В общем, на таксист – басист, монархист и сексист. Еще можно голосист и турист.
Пашкин широко зевнул:
– Шикарно…
– На такси – укуси, тряси и спаси. Гой еси еще, для древнеславянского колорита.
– Предчувствую шедевр…
– Ну и на клевое. Образцовое и… Аллочка, ты слушаешь?
– Конечно, – хихикнула диспетчер.
– Тогда – не пи-пи-пи.
Эфир грохнул многоголосым ржанием.
– Агрономов в «Клевом» есть, не пи-пи-пи как бы весь, – строчки зарифмовались сами собой, и Пашкин выдал их, когда ржание почти сошло на нет, вызвав новый шквал веселья.
– Десять баллов, салага! – восторженный крик Сеньки прорвался сквозь хохот. – Вот так и оставь! В припев засунь!
– Я тебе лучше к рыбе-пиле – рыбу-молот засуну, – хмуро пробормотал Пашкин, убирая рацию на место. – Ладно, посмеялись, надо что-то думать…
К середине смены стало понятно – с гимном все плохо. Лезущая в голову рифма была ничуть не лучше Сенькиной. Судя по всему, интеллект у отловленной Музы не превосходил Аллочкин. Пашкин на всякий случай залез на несколько сайтов, предлагающих рифмованную продукцию на заказ: но после недолгого размышления идею похоронил. Затраты были вполне посильными, но выдавать чужое за свое не позволяла совесть.