— Да не могу я это сделать, сержант. Ты что, сам не видишь, сколько здесь тяжелораненых? Ходить ты самостоятельно можешь, ранение у тебя легкое, от такого не умирают, — произнес мужчина в белой медицинской шапочке.
— В чем дело сержант? — обратился к бойцу Сорокин.
Тот растерялся. Он не думал, что его разговор с военврачом услышит кто-то из посторонних.
— Товарищ капитан! Я ранен и обратился к военврачу с просьбой, чтобы меня эвакуировали в тыл. Я не хуже и не лучше других, но мое ранение требует определенного лечения, которое я не смогу получить здесь, в этом лесу.
— Что у него за ранение? — спросил Александр врача. — Тяжелое, средней тяжести?
— Сквозное ранение правого предплечья, товарищ капитан. Ранение не опасное для жизни. В первую очередь мы вывозим тяжелораненых бойцов. Он не может быть в первой группе эвакуируемых в тыл.
— Вам понятно, сержант?
— Так точно, товарищ капитан.
Сержант отошел в сторону и сел под дерево. Вскоре подошло несколько грузовиков, однако раненых было так много, что они не могли вместить их всех. Сидевший неподалеку сержант неожиданно вскочил с земли и бросился к одному из грузовиков. Оттолкнув раненого в ногу солдата, который еле стоял, опираясь на самодельный костыль, сержант полез в кузов. Солдат упал на грязный снег и попытался самостоятельно подняться, но у него ничего не получалось. Сорокин помог ему и, схватив за ворот шинели сержанта, стащил его из кузова.
— Ты что, сука, делаешь? — закричал он ему в лицо.
— Да пошел ты. Хватит, навоевался, — в ответ прокричал ему сержант. — Пусть теперь повоюют другие.
Сержант оттолкнул в сторону Александра и снова устремился к машине.
— Стой, гад! Стой или буду стрелять! — прокричал Сорокин.
Но сержант уже не слышал этих угроз. Расталкивая санитаров, он вцепился руками в борт автомашины и попытался забраться в кузов, на полу которого лежали раненые. Сухой выстрел заставил всех замолчать. Около Сорокина из темноты выросли несколько вооруженных бойцов.
— Взять его! — приказал он солдатам и указал рукой на сержанта.
Солдаты с трудом вытащили того из машины и подвели к капитану.
— Вы не имеете права, я ранен! — завопил он.
Машины, наполненные тяжелоранеными солдатами, тронулись, оставив еще с десятка три легко раненых бойцов на месте. Сорокин перевел взгляд на сержанта, который обреченно стоял между солдатами.
— Документы, — потребовал у него Александр.
— У меня нет документов. Я их потерял во время боя, — ответил сержант.
Со стороны немецких траншей взлетело несколько осветительных ракет, озарив безжизненным светом кусты и деревья. Вслед за этим послышались несколько пулеметных очередей. Трассирующие пули, как светлячки, пронеслись над головами бойцов. Какое-то нехорошее предчувствие возникло внутри Сорокина.