— Вы командир, и ваше дело думать и принимать решения. Как прикажете, так и будет.
— Тогда зови сюда остальных бойцов, постараемся взять этого немца в плен.
Они разошлись в разные стороны и, скрываясь за постройками, стали продвигаться к дому, около которого стоял автомобиль. Водитель сидел на завалинке и, прикрыв лицо пилоткой, дремал. Солнышко разморило его, и он, иногда вздрагивая от вырывающегося изо рта храпа, испуганно смотрел на открытое окно. Он так и умер во сне, не издав ни малейшего звука. Гамов вытер о его мундир финский нож и махнул Сорокину рукой. Александр поднялся с земли и, отряхнув приставшую к форме сухую траву, направился к избе. Второй немецкий солдат валялся на земле с перерезанным горлом. В горнице сидел грузный мужчина в белой рубашке. За его спиной висел китель с витыми погонами. Увидев вошедших в дом русских солдат, он бросился к портупее, которая лежала на кровати. Но Гамов хлестким ударом в челюсть отбросил немца в угол комнаты.
— Руки подними! — тихо произнес Гамов и направил на немца свою винтовку. — По-русски не понимаешь, что ли?
Немец послушно поднял руки. Из разбитой губы сочилась кровь, которая стекала по подбородку и капала на белую рубашку, образуя на ней яркие пятна. Из соседней комнаты вышел старик с большой окладистой бородой. В руках он держал две небольшие глиняные крынки.
— Кто вы такие? — строго спросил он Сорокина. — Вламываетесь в дом, словно бандиты?
— Мы бойцы Красной Армии. Это с какого времени мы стали для тебя дед, бандитами? — спросил его Александр, доставая из офицерской кобуры пистолет.
— А я почем знаю, кто вы? Сейчас вас в такой форме сотни бегают по лесу.
Сорокин промолчал. Он стволом пистолета показал старику на табурет. В этот момент в дом ворвался один из бойцов.
— Товарищ капитан, немцы! — выкрикнул он. — Нужно уходить.
— Уходим! — громко произнес Сорокин и, схватив со стола портфель, направился к выходу. Толкая немца стволом винтовки в спину, Гамов заставил его следовать за ними. Они побежали к лесу огородами. Высокая трава, предательски цепляясь за ноги, не давала им возможности ускорить движение. Сзади послышались крики немцев и раздались автоматные очереди.
* * *
Мария Воронова и генерал Власов долго стояли на опушке леса, не решаясь войти в деревню. Они не ели больше суток, и голод, как зверей, гнал их в места проживания людей.
— Андрей, — обратилась Мария к генералу, — а вдруг в деревне немцы?
Он промолчал, так как не знал, что ей ответить. О последствиях возможного плена он сейчас не думал. Голод полностью притупил чувство самосохранения. Генерал посмотрел на нее.