Немцы сидели в небольшом овраге, видимо, этот переход отнял у них много сил. Один из немцев в бинокль наблюдал за дорогой. Он что-то сказал, и второй немец поднес к глазам бинокль. Донеслась команда, и связист стал готовить радиостанцию к передаче. Ловким движением руки он забросил антенну на дерево и, надев наушники, стал запрашивать кого-то по рации. Как и предполагал капитан, немцев было пятеро. Двое других немцев, положив рядом с собой автоматы, достали из ранца фляги и стали разливать какую-то жидкость по металлическим стаканчикам.
— Дай мне гранату, — обратился Сорокин к водителю.
Тот снял ее пояса и протянул капитану. Сорокин выдернул чеку и швырнул гранату в немцев. Она ударилась о дерево в метрах пяти от корректировщиков и отлетела в сторону. Раздался взрыв, осколки с воем пронеслись над сотрудниками оперативной группы, срубая все на лету. Не дав немцам опомниться, они открыли огонь по врагам. Прошло несколько секунд, и все было закончено: трупы немцев, запах сгоревших взрывчатки и пороха, это то, что осталось от немецкой разведгруппы. Прихватив с собой рацию, опергруппа направилась обратно.
— Езжайте, капитан, — устало предложил доктору Сорокин. — Советую проскочить этот открытый участок как можно быстрее. Я не исключаю, что у немцев несколько групп, которые корректируют огонь батарей.
— Спасибо вам. Значит, можно ехать?
— Да.
Колонна, урча моторами десятка автомашин, двинулась дальше. Тогда еще никто не знал, что это была последняя автоколонна, которая смогла свободно выехать из этого «мешка».
— Поехали — обратился Сорокин к стоявшему недалеко от него водителю. — Надеюсь, что больше не придется бегать по лесу в поисках немецких диверсантов.
Они быстро заняли свои места в автомобиле, и машина направилась в сторону штаба 2-ой ударной армии.
* * *
Прошло около двух недель, как немцы перерезали единственную дорогу, связывающую армию с большой землей. Несмотря на окружение, полки и дивизии, а вернее, что оставалось от них, вели ожесточенные бои с превосходящими силами противника. В людях по-прежнему жила надежда, что вот-вот поступит долгожданный приказ на прорыв кольца и выход к основным силам фронта. Начальник особого отдела дивизии, майор Самойлов нервно ходил по блиндажу, то и дело, посматривая на Сорокина, который сидел за столом и в свете самодельной керосиновой лампы чистил автомат.
— Вот что, капитан. Командованием армии поставлена новая задача. Мы не должны допустить массового дезертирства и необоснованного отхода наших войск. Приказ Ставки верховного главнокомандующего предельно ясен — ни шагу назад. За попытку оставить позиции — трибунал. Ты все понял?