А Варенька осталась.
Ее Катарина пожалела, вычеркнула из материалов, и Варенька за жалость отплатила по-своему.
— Садись. Еще коньяка?
— Спасибо. Нет.
В голове и так шумело. То ли от выпитого, то ли от пережитого, то ли просто от усталости.
— Мы постараемся разобраться быстро. Итак, от Петера тебе достался некий артефакт, потенциально, прошу заметить, опасный артефакт… ты знала про демона?
— Да.
Врать не имело смысла.
— Сколько тебе было, когда ты получила кольцо?
— Шестнадцать.
Читает. И не скрывает этого. Неприятно. Опасно и… и не Катарине сопротивляться.
…она могла бы, если бы захотела… что человек против демона? Стоит пожелать и…
— Не поддавайтесь, — посоветовал Нольгри Ингварссон, глядя пристально, изучающе. И в какой-то момент Катарине показалось, что он и вправду не отказался бы препарировать ее. Нет, не здесь, не в квартире, но в тихой лаборатории, где найдется для Катарины и тихая комната без окон, и стол блестящий, и новехонький набор инструментов…
— Не поддамся, — пообещала она без особой, впрочем, уверенности.
— Он ищет ваше слабое место.
— Он нашел изрядно моих слабых мест, — вынуждена была признаться Катарина.
— Теперь вы осознаете, насколько подобные контакты опасны?
Осознает.
И даже раскаивается. И знай она то, что знает сейчас, скорее позволила бы убить себя, чем…
— Почему вы не заявили? — особист указал на кольцо. — Я понимаю еще юный возраст… шестнадцать лет, сложная жизнь… вы тогда подали первое заявление в школу? И вас приняли… да, благодаря рекомендательным письмам вашего наставника…
Катарина кивнула. К чему слова? К чему вообще этот разговор издалека? Они оба взрослые и оба понимают, что сейчас произойдет.
— Но вы стали старше. И все равно молчали.
— Я… я опасалась, что… что мне не поверят…
Нольгри Ингварссон погрозил Катарине пальцем.
— Не лгите. Конечно, звучит правдоподобно, но мы-то знаем, вам просто не хотелось расставаться с вашим демоном.
— Нет!
Ложь.
Она бы рассталась. Немедленно. И Катарина отчаянно попыталась подцепить колечко, тонюсенькое такое колечко, которое…
— Тогда в чем дело?
— Я… — она сглотнула, понимая, насколько неправдоподобно прозвучат ее слова. — Я забыла… я просто-напросто забыла про него… я не лгу…
А он молчал.
Смотрел и молчал. И глаза такие… стеклянные глаза. Нельзя, чтобы у людей были стеклянные глаза. Это противоречит… всему противоречит.
— Хорошо, — наконец, соизволил сказать Нольгри Ингварссон. — Вот в это я верю. Все-таки демон-менталист второго уровня на многое способен и в заточении. Да, не удивляйтесь.
Она не удивлялась.
Слишком устала, наверное. И в кресло не села — упала. Закрыла лицо руками.