15 апреля 2011 года был один из тех весенних дней, когда, несмотря на то что нарциссы уже вовсю расцветали то тут, то там, все же еще была зима, так как было ужасно холодно. Моя ежедневная обеденная прогулка из офиса по Хановер-стрит в Лондонскую библиотеку заняла одиннадцать минут – достаточно долго, чтобы понять, удобная моя новая обувь или нет. Я купила их за день до этого, тоже в обед, чтобы поднять себе настроение. Я надела их в час дня, в знак протеста этой самой дате. «Эй, смотрите, на мне новые ботинки! Кто теперь посмеет сказать, что моя жизнь полный отстой?»
И да, меньше чем через минуту после того, как я вышла из «Горингс» и направилась к Пиккадилли, я осознала, что у моих ботинок сзади была молния, которая проходила как раз от основания каблука до икры, и она так натирала, как будто много крошечных зубов вцепились в самую нежную кожу над пяточной костью. Когда я добралась до библиотеки, мои носки насквозь пропитались кровью. Наверное, эту застежку придумали, вдохновившись мифом об ахиллесовой пяте. Лондонская библиотека точно не то место, где в вестибюле отдирают от ног окровавленные носки, так что я поспешила наверх, спрятавшись там, чтобы в относительном одиночестве оценить масштабы трагедии.
На темных металлических полках больше миллиона книг, которые возвышаются стопками высотой в четыре этажа. И все это – в скромном углу у Сент-Джеймс. Библиотека пахнет, как я люблю: заплесневелой пылью, старой кожей и лаком. Я прихожу сюда, чтобы побыть одной, подальше от дребезжащих телефонов, звука клавиш и людей, просящих кофе, подальше от болтовни о мужьях и об относительных преимуществах кухонной мебели из «ИКЕА». Я прячусь среди книг, ожидающих, что кто-то придет их забрать, некоторые не открывали по сорок, по пятьдесят лет. На полках висят карточки:
Человеческие жертвы
Нубийская филология
Папье-маше
Табакерки
Мой отец купил мне пожизненный билет в Лондонскую библиотеку перед тем, как погиб. Маме не нравится, что я хожу сюда каждый день; я думаю, она боится, что здесь я вспоминаю о нем.
Когда я была маленькая, миссис Полл и я играли в одну игру, где мы должны были притворяться, что мой отец вернулся домой. Она придвигала свой кухонный стол к стене, ставила на него вверх ногами два стула, покрытых оранжевой тканью, и набрасывала сверху скатерть, под которой я ползала, нащупывая путь сквозь влажные, спутанные, цепкие заросли Амазонки, где его видели в последний раз, я представляла, как спасаюсь от тигра, который собирается меня съесть, и кричала: «Нет! Я буду десять лет твоим рабом, только не ешь меня, ведь я должен вернуться к жене и своей малышке в Лондон, в великий город посреди моря!»