– Тебе нравится Жюльен?
Мама не ожидала моего вопроса. Пришлось повторить.
Мы сидели на палубе парома, который вез нас в Вевельстад, под открытым небом, согревая руки чашками с горячим супом.
Судно скользило меж островков, а мы любовались величественным пейзажем под плывущими по небу большими белыми облаками.
Мама отхлебнула супа, прежде чем ответить.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, кажется, он тебе нравится. Или я ошибаюсь?
Она пожала плечами, но ее смущенный вид говорил сам за себя.
С тех пор как мама ушла от папы, я ни разу не задавала ей подобного вопроса. Я никогда этого не делала, потому что не желала знать ответ.
Конечно, мне хочется видеть ее счастливой. Но папа такого бы не выдержал, он признавался мне в этом не один раз.
Даже теперь, семь лет спустя, он считает своей единственной целью возрождение чувства мамы к себе. Каждый раз, когда я разговариваю с ним, папа рассказывает о письмах, которые он ей посылает, о мольбах, адресованных человеку, который, возможно, просто его не слышит; он говорит о своих воспоминаниях, голос у него при этом дрожит, и я чувствую, как он несчастен, отчего у меня перехватывает дыхание. Он говорит, как он одинок там, у себя, вдали от женщины его судьбы и дочерей. Это меня убивает.
Я знаю, что однажды он кого-нибудь встретит. Но это будет уже не наш папа. Как ужасно понимать, что счастье одного из родителей сделает несчастным другого.
Мужчинам мама всегда нравилась. Я видела, как они на нее смотрели. Видела, как просовывали под автомобильные дворники свои номера телефонов. Слышала, как охранник в супермаркете однажды сказал ей, что она просто прелесть. Мне кажется, за семь лет, что прошли, у нее вполне могли быть романы. Интрижки, случайные встречи. Но мама никогда не подавала виду. Но на этот раз у меня появились сомнения.
Я заметила, как она смотрела на Жюльена. Пусть говорит что угодно, но она совсем не так смотрит, например, на Эдгара или Диего.
Она поразмыслила несколько секунд, а потом ответила:
– Да, он мне очень нравится, он часто меня смешит. А тебя разве он не смешит?
– Послушай, мама, прекрати отвечать вопросом на вопрос, это противно.
– Жаль, если так, а то у меня еще один наготове. Тебе что, будет неприятно, если у меня кто-нибудь появится?
– Кто-нибудь – это Жюльен?
– Да кто угодно. Оставь Жюльена в покое!
Я задумалась.
За последние два месяца мои убеждения изменились. Я провела с мамой больше времени, чем за последние несколько лет. Папа, конечно, заслуживал счастья, но и она тоже. Какая разница, в одиночку или с кем-то еще?