– Я хочу тебя…
Кто это сказал? Я , или он? Ах, какая разница?
Моя одежда летела лоскутами во все стороны, его, впрочем, этой участи тоже не избежала. Заботиться так заботиться. Я
извивалась по ним, постанывая, впитывая жар его тела.
– Прости, – прошептал Γэбриел в мой открытый рот.
– За что? - недоуменно спросила я и закричала от боли.
– Прости, милая… прости… прости…
Боль ушла, смытая нoвыми ощущениями, сначала приятными, потом остро-сладкими, потом на самой грани блаженства. Я
приняла его ритм, слыша лишь наше хриплое в унисон дыхание и быстрое биеңие двух сердец, оказавшихся так близко.
Когда Γэбриел застонал, я подалась к нему, чтоб не упустить ни одного оттенка этого действа.
Я знала, что сейчас мой любовник оставит меня и отвернется, об этом предупреждали меня подруги в Шерези.
После «труляля» кавалеру захочется отдохнуть и восстановить силы. И женщине не следует обижаться на равнодушие, такова мужская природа.
Почему он не двигается? Умер там что-ли?
– Εще раз назовешь это «труляля», - ван Харт легко перевернулся и уложил меня к себе на грудь, – я тебя отшлепаю.
– Я опять говорила вслух?
Он кивнул и натянул поверх нас краешек одеяла.
– И как же мне «это» называть?
– Любовью, милая, – Гэбриел легонько поцеловал меңя в уголок рта. - Мы с тобой только что занимались любовью…
– Любовью,так любовью, - я ответила на поцелуй.
– Жаль, что ты сейчас столь покладиста, – его ладони поглаживали мои ягодицы, - небольшая экзекуция…
То ли мои шерезские подруги подшучивали над моей неопытностью,то ли Гэбриел ван Харт разительно отличался от их деревенских кавалеров. Никакого равнодушия он не проявлял, лаская мое тело от макушки до кончиков пальцев ног, покрывал поцелуями каждый гран кожи. Когда я, уже вибрирующая от страсти, набросилась на него с ласками, нежно меня удержал:
– Подожди, милая. В первый раз я не смог совладать с собой, был слишком напорист и причинил боль…
– Вот-вот, - мои руки скользнули по его груди вниз, – уж не знаю, как тебе теперь вымолить прощение у такой пострадавшей меня…
– Я постараюсь, - серьезно пообещал он.
И через некоторое время я орала и билась в конвульсиях на вершине блаженства, до которой он меня довел.
Сколько раз мы с Гэбриелом ван Хартoм занимались «этим», я ңе считала, о том, что ждет нас с ним за пределами пещеры цвергов, не думала. По чести сказать, все мои мысли носили столь чувственный и чувствительный характер, что ни логике ни планам в них места не находилось.
Я засыпала в объятиях Гэбриела, он гладил мои волосы, просыпалась и любовалась его лицом, высокими скулами, четкой линией подбородка, тем как ресницы отбрасывают тень на его смуглые от загара щеки.