догадалась, что это призыв, потому сразу же главная кухарка мчалась на свист. Крысы, и она у них главная.
Интересно, кто это придумал? Безумная Ригель,или
Караколь? Накал безумия позволял предположить, что королева.
Становилось жарко. На плите в огромном котле кипело какое-то варево, которое я даже в бреду не назвала бы супом.
Отвернувшись, я зубами оторвала от тряпки полосу ткани и подвязала ею на пояс футляр с бубенцами. Карманов в рубище, разумеется , не было, а оставлять артефакт мне не хотелось.
Через час я потащилась выливать помойное ведро. Одну меня
Усындра не отпустила, кивнув молоденькой вертлявой крыске, чья шкурка была чуть светлее и блестела ярче, чем у ее товарок.
Я решила, что назову ее Ярка.
Πотом было еще одно ведро, потом я уже сбилась со чета.
Ярка каждый раз сопровождала меня. Она не была злобной, всегда помогала мне на ступеньках, или надо рвом, когда ведро требовалось поднять повыше. Все прочее время она улыбалась свoим мыслям, или удивленно рассматривала собственные руки. Мне показалось, что эта получеловеческая форма ей вновė,и нимало ее забавляет.
Через несколько часов на кухню явилась вереница нарядных пажей, пригожих мальчиков в неярких рябых камзолах.
Сопрoвождала их дама в коричневом платье, по вороту и рукавам отделанном бирюзовым кантом. Сочетание цветов было странным, поэтому я смотрела на даму во все глаза. Οна не крыса. Но какие, однако, знакомые цвета.
Дама отдала приказ пажам резким «дчээ-дчээ» и дребезжащим «пиррь».
«Это птицы, - поняла я. - Фрейлина – кареза, в наших краях ее еще называют сойкой, а мальчишки…»
Пажи как раз устраивали на подносы супницы с тарелками, один из них огибал стол. Я посмотрела на его ноги. Οн не шел, а как-будто подрыгивал.
«… а мальчишки – воробьи, именно они не могут шагать».
Ну хорошо, на кухне – крысы, в столовой - птицы. А люди–то где? С нами в Блюр прибыл отряд Вальденса, и сам Вальденс.
Куда их определили?
Вечером я была без сил. До такого состояния меня не доводили даже самые изматывающие тренировки в бытность мою претендентом на звание миньона. У меня болели руки, ноги, голова, да даже волосы на моей голове болели.
Спать полагалось в общей комнате на дощатых скамейках. Я
забилась в уголок, Ярка села у меня в ногах.
«Подведем итоги дня, Шерези, - я зевнула и прикрыла глаза, -
ты провела его впустую, ни на шаг не продвинувшись к своему освобождению…»
– Устала?
Я открыла глаза. В ногах у меня сидел Караколь, Ярка стояла на коленях, опустив голову. Остальные крысы тоже были на коленях, занимая все свободное пространство пола.