Бердыли и Макаров лежали рядом. Лица их были изуродованы, залиты запекшейся кровью, рты забиты песком, глаза выколоты.
Эмиров театрально заскрипел зубами.
— Я из-под земли достану этого предателя Мердана, — проговорил он. — У, продажная собака!
Убитых похоронили с воинскими почестями. Над барханами раскатисто прогремел салют.
— А где же Наташа? — вспомнил Эмиров.
Чабан развел руками.
— Я не знаю… не видел…
По склону бархана, увязая в леске спускался часовой.
— Всадники, товарищ командир! — на бегу крикнул он.
Эмиров вскочил, расстегивая кобуру.
— Приготовиться к бою! — крикнул он. — За мной!
И побежал вверх, к вершине бархана.
Но тревога оказалась напрасной. К колодцу приближалась группа вооруженных колхозников во главе с Батыром.
Батыр увидел Эмирова, широко улыбнулся.
— А мы думали, что за люди? — сказал он, слезая с коня. — Не калтаманы ли?
Эмиров холодно поздоровался, сказал;
— Пойдем-ка в юрту, есть разговор.
Он пропустил Батыра вперед, и войдя следом, молча указал рукой на кошму.
Батыр нагнулся, вытянул правую руку, чтобы опереться, — и в этот момент на него навалились двое, зажали рот. Батыр рванулся было, но ему больно, до хруста в суставах, заломили руки, ловко, умело вытащили из его кобуры наган.
— Тихо, Батыр, тихо, — сказал Эмиров.
Батыр замычал, снова рванулся, но его держали крепко, а кто-то уже стягивал веревками руки за спиной.
— Ты арестован, — сказал Эмиров. — Твой брат Мердан оказался предателем, перешел на сторону врагов. По его вине здесь, на Кровавом колодце, погибли Бердыли и Макаров.
Батыр смотрел на него округлившимися, все еще не понимающими, но уже наполняющимися ужасом глазами. Рука, сжимавшая рот, исчезла. Он дышал шумно, словно поднял непосильную тяжесть. Наконец проглотил застрявший в горле ком, с трудом проговорил:
— Неужели… Бердыли погиб? А Мердан… Мои уши отказываются…
— Перестань, — оборвал его Эмиров. — У тебя еще будет возможность сказать обо всем на суде.
— Я не верю! — выкрикнул Батыр.
Эмиров усмехнулся. Показал на притихшего в темном углу чабана:
— Вот он сам все видел.
Батыр даже не взглянул в ту сторону, понуро опустил голову, тяжело задумался.
Эмиров сказал:
— Вот что. Сейчас ты выйдешь и скажешь своим людям, что тебе надо срочно уезжать. Пусть они вольются в мой отряд и беспрекословно подчиняются воинской дисциплине. Иначе, не разобравшись, они могут поднять шум, а мне не хотелось бы кровопролития. Ты согласен?
В руке у него был наган, — Эмиров как бы забыл его спрятать в кобуру, и Батыр, тупо глядя на тусклые желтые пули в гнездах барабана, кивнул утвердительно.