— Смотри, не делай глупостей, — предупредил Эмиров, вставая. — Ты первый погибнешь, если что.
Батыру помогли подняться, накинули на плечи халат, нахлобучили тельпек.
Красноармейцы и колхозники сидели вперемежку, пили чай, оживленно разговаривали.
— Вай, Батыр, — крикнул кто-то, — садись к нам!
Батыр сделал несколько шагов, остановился.
— Люди, земляки, — сказал он нетвердым, с хрипотцой голосом.
К нему повернулись удивленно. Стало тихо.
— Послушайте, что я скажу. Случилась большая беда. Мой брат Мердан стал предателем, всех нас опозорил и бежал с баями. И я хочу просить вас…
Голос его дрогнул. Среди колхозников пошел легкий шум, кое-кто привстал, напряженно вглядываясь в потемневшее лицо Батыра. Эмиров шагнул к нему, встал рядом, чуть позади.
— …не надо волноваться, будьте мужественными и бдительными. Все вы вольетесь в этот отряд и будете слушаться товарища Эмирова. А мне… Мне надо срочно уехать. — Забывшись, Батыр хотел поднять руку, требуя тишины, но только передернул плечами под чужим халатом и вскинул голову. — Еще раз прошу — сохраняйте спокойствие. Советская власть разберется…
Эмиров все стоял вплотную за его плечом. Скосив глазом, Батыр увидел каменное лицо и усмехнулся. Вдруг окрепшим, прежним уверенным, властным голосом закончил:
— Советская власть во всем разберется, товарищи. Занимайтесь своим делом. Ловите бандитов, уничтожайте их на пашей земле, всех до единого!
Вскоре несколько всадников, окруживших Батыра, ускакали в сторону Серахса. Колхозники угрюмо проводили их взглядом.
А наутро обнаружилось, что исчез Нурли.
Старый паровозик, неторопливо попыхивая паром, тащил на юг, в сторону Кушки, небольшой, с виду вроде бы обычный, состав. Но стоило приглядеться к молчаливым вагонам, и у наблюдательного человека не оставалось сомнений: поезд этот — особого назначения. В окнах мелькали зеленые гимнастерки. Иногда в прямоугольнике распахнутой двери застывал, тоскующим взглядом охватывая жаркую степь, дайханин, перепоясанный патронташем. В последнем, товарном вагоне, глухо постукивали копытами в деревянный, усыпанный сеном пол застоявшиеся кони, тихо ржали.
В одном из вагонов сидели у окна, склонившись над разостланной на шатком столике картой, Юрин и Утамышев.
Когда спешно формировался отряд, пришел начальник геологической экспедиции, уже узнавший о событиях на Кровавом колодце, попросил использовать его кем угодно, хоть рядовым бойцом. Его назначили комиссаром. Юрин был несказанно рад этому: заполучить такого знатока местности, и к тому же верного человека, старого большевика, участника гражданской войны — он и не мечтал.