Когда банда Бахрама с пальбой и истошными криками пошла в атаку, ее встретил дружный огонь. Пришлось повернуть обратно, залечь. Но тут нападающие увидели, что красноармейцы поспешно отходят. Это придало баям силы. Снова, взвинчивая нервы воплями и бесцельной стрельбой, они пошли в атаку. Оружие, которым снабдили баев зарубежные друзья, было отличным, и бойцы Юрина сразу это почувствовали. Заманив противника подальше, они заняли заранее подготовленные позиции и, постреливая для острастки, создавали видимость малочисленности и неподготовленности к бою. В пылу сражения, видя, что потерь совсем мало, баи совсем озверели и упорно лезли вперед.
Юрин ждал вестей от второй группы, которой командовал Утамышев. Ночь была на исходе, когда зазвонил полевой телефон.
— Вас, — телефонист протянул трубку.
— Сергей Николаевич, — загудела мембрана голосом Утамышева, — все в порядке. Зашли с тыла незаметно, закрепились, назад бандитов не пустим.
— Добро, — удовлетворенно кивнул Юрин и добавил тихо: — Тут этот Атанияз просит отпустить его к своим, обещает уговорить, чтобы прекратили кровопролитие. Как думаешь?
Трубка помолчала.
— Черт его знает, смотри сам по обстановке.
— Ну, ладно, — согласился Юрин, протянул телефонисту трубку и крикнул в темноту: — Пленного ко мне!
Атанияз вошел, согнувшись, на испуганном лице застыла подобострастная улыбка.
— Только что сообщили, что наша группа отрезала бандитов от Пулхатына, Атанияз-бай, — сказал Юрин, разглядывая пленного, освещенного неярким светом "летучей мыши". — Так что уйти им не удастся. Мы можем уничтожить их всех до единого. Но знаем, что среди заклятых врагов советской власти есть и запутавшиеся, случайные люди, которым вы заморочили головы. Это в основном чабаны, чолуки. Мы не хотели бы их гибели.
— Да, да, — закивал Атанияз, — я здесь многое понял, одна эта ночь дала мне больше, чем годы предыдущей жизни. Поверьте мне. И если вы соблаговолите позволить мне вернуться, я найду слова, чтобы убедить моих соплеменников сложить оружие. Мы проиграли, зачем же будет литься кровь…
Юрин молчал. Из темноты вынырнул Эмиров, сел возле него, спросил:
— Не верите?
— А ты веришь ему? — в свою очередь спросил Юрин.
— Если обману — расстреляйте меня, — вскинул руки Атанияз, быстро шныряя глазами с одного на другого. — Куда же мне деться? Только ради спасения невинных, ради прекращения бессмысленного кровопролития…
Вдруг он дрожащими руками полез за пазуху, достал платок, развернул — и все увидели толстую книгу в кожаном переплете.
— Вот, — торжественно произнес Атанияз, — клянусь на коране.