– Почему ты больше не веришь мне, Том?
Этот тихий голос, напоминающий шелест ветра, я бы мог узнать из тысячи. Он прокатился по пустому залу осенним ропотом листвы, так же внезапно исчезнув. Это было не похоже на дребезжащий стрекот железной птицы, и я видел, что она не открывала свой клюв.
– Вы слышали? – бросил я тихо.
Но обернувшись, я не нашел лиц моряка и толстого инспектора. Вокруг меня раскинулась тихая гладь ночного моря, а под ногами мерно покачивалась уже знакомая до боли деревянная лодка. Холодный ветер трепал подол моего промокшего плаща, а в мутном небе над головой тяжело неслись прочь низкие тучи. Опешив, я несколько раз обернулся, прежде чем убедился в том, что все это мне не мерещится.
– Пожалуйста, Том, выслушай меня.
Я резко повернул голову в сторону шелестящего шепота. Грейси сидела на другом конце лодки, устало опустив плечи и сложив руки на коленях. Я уже видел все это прежде, и сейчас меня не покидало ощущение, что я вернулся в этот миг обратно. Словно в прерванный сон, который упорно преследует сознание из одной кошмарной ночи в другую.
– Теперь я действительно все понял, Грейси… – тихо проговорил я.
Она умолкла, наклонив вперед тонкую шею и тряхнув сырыми спутанными волосами. Подол ее тонкого летнего платья мелко подрагивал в такт ледяным порывам ветра, словно крылья тряпичной птицы. Мне почудилось, что на ее лице промелькнуло облегчение, как будто часть тяжелого бремени свалилась с хрупких костлявых плеч и растворилась где-то в толще чернеющей под нами воды.
– Все это время ты вела меня. С самого начала… Ты пришла лишь для этого. Я понял это, когда увидел рисунки.
Я устало опустился на холодное дно бревенчатой посудины и вытянул ноги. Обхватив колени руками, я вначале молча собирался с мыслями, пытаясь подавить нарастающее внутри моей груди отчаяние. Только сейчас я осознал, что такое настоящее одиночество. Это когда даже призраки являются не ради тебя.
– Я не хотела причинять тебе боль, Том.
Грейси внезапно приподняла острый подбородок и поглядела мне в лицо. Ее мертвые зрачки отбрасывали странный свет, словно в их глубине мерно раскачивались тонущие искры. В эту минуту она выглядела по-настоящему раскаивающейся, но разве теперь это имело какое-то значение?
– Все, чего ты хотела – это привести меня сюда, – глухо ответил я. – Мое одиночество сыграло со мной такую жестокую шутку, Грейси. Я принял иллюзию за реальность. Доверился обрывку твоей души, сохранившему свой свет… Поэтому ты решила заставить меня осознать, что тебя не существует. И стала приходить во снах, как тень.