– Я все понял, старик.
– Тебе удалось, детектив? – неуверенно проговорил капитан «Тихой Марии». – Ты несколько минут был как будто не в себе, уставился в одну точку и что-то бормотал себе под нос…
– Я смог кое-что вспомнить из той ночи, что я провел на рифах.
Громила, округлив темные глаза и нахмурив косматые брови, пристально изучал мое лицо, изредка переводя взгляд на мои искусанные губы. Наконец, он протяжно выдохнул, вынул руки из затертых карманов брючин и произнес:
– Расскажи мне все.
– Хорошо. Только не здесь.
Я покосился на оборванку. Но ей уже не было никакого дела до нежданных визитеров – уродливая женщина старательно заползала обратно в кучу мусора, осторожно зарываясь в нее, как полевая крыса в земляную нору.
Когда мы вернулись в машину, порывы ветра вокруг уже напоминали ураган – тучи плотно закрыли весь горизонт, надежно спрятав от глаз и без того едва различимый солнечный свет. Полицейский предпочел благоразумно помалкивать, пока мы отъезжали от развалившейся хижины, и хранил молчание всю дорогу, лишь изредка бросая в мою сторону тревожные взгляды.
– Когда я увидел рисунки в заброшенной детской спальне, то в моей голове словно что-то громко щелкнуло, – начал я, стараясь не набирать скорость, чтобы разбушевавшаяся стихия ненароком не швырнула в лобовое стекло на полном ходу какой-нибудь обломок. – Я будто сложил в своем мозгу большую головоломку, которая до этого упорно отказывалась собираться воедино.
Автомобиль немного тряхнуло на грунтовой кочке, и мне пришлось вывернуть руль, чтобы объехать еще несколько больших выбоин. На дне каждой темнели скорченные трупы птиц. Очевидно, резкие порывы ветра снесли большую часть мертвых пернатых с открытых участков дороги, но внутри глубоких трещин они оставались лежать, как в импровизированном убежище, широко раскинув обледеневшие крылья.
Моряк тоже не стал нарушать тишины – он внимательно прислушивался к каждому моему слову, наклонив голову вбок и глядя сквозь запотевшее боковое окно на темно-серое небо, угрожающе зависшее над нами. Вокруг не было ни души – только безлюдное каменистое шоссе, слегка приправленное низкими раскидистыми деревьями. Поблизости не оказалось ни одного строения, ни единого жилого участка. Сейчас, в мрачных красках сгущающегося ненастья, этот клочок земли казался отверженным самой природой и проклятым людьми.
– Я хочу спросить тебя кое о чем, старик. О твоей погибшей девочке…
Я ощутил, как под крышей ветхого автомобиля тонко зазвенело напряжение. Верзила ничего не ответил, но я успел уловить боковым зрением его короткий кивок. Вряд ли ему хотелось сейчас вспоминать об этом, однако он догадался, что просто так ворошить его болезненное прошлое я бы не стал.