Однако слова Юркевича о препятствиях, затратах и намек на подмазку колес Скродскому не поправились. Он нахмурился:
— Что ж, если закон — с нами, пан Юркевич, то добьемся своего без всяких окольных путей. С деньгами в поместьях туговато, особенно в эти переходные годы.
— Пан Скродский! — воскликнул Юркевич. — Правительство и об этом позаботилось. Восемьдесят процентов выкупа за крестьянские земли вам выплатит казна, а крестьяне будут вносить платежи в казначейство на протяжении сорока девяти лет. Кроме того, существует ведь банк, милостивый пан. Ваше поместье, пусть оно и в трудном, критическом положении, но, насколько мне известно, долгами не обременено.
— Нет, не обременено, — охотно подтвердил помещик, имея в виду, конечно, банки; частных долгов по векселям он успел наделать на крупные суммы.
— Что нужно, то нужно, милостивый пан, — разглагольствовал юрист, намереваясь испросить изрядный гонорар и понимая, что для разоряющегося, нерадивого помещика он — сущий клад. Скродский поручил Юркевичу ведение дел поместья и начал поверять ему все свои заботы.
В тот вечер, когда управитель доложил об отказе крестьян выполнять барщину, помещик, ужиная с юристом, сетовал:
— Представьте себе, пан Юркевич, насколько развращено мужичье! Работать не желают! Я получил письмо — дочка возвращается из Варшавы. Думал очистить парк, пруд, посыпать песком дорогу, подстричь аллеи и дорожки. Вызвал на завтра село Шиленай. И что вы скажете? Отказались! И на будущей неделе пахать не хотят. Как вам это нравится?
Юрист удивился:
— Отказались?.. Кстати, пан Скродский, не то ли это Шиленай, чьи поля мы решили присоединить к имению?
— Оно самое, — подтвердил помещик. — У них пашни хорошие и близко к поместью.
Юркевич подумал и сказал:
— Отменно, милостивый пан. Это ослушание поможет нам от них отделаться.
Несколько дней спустя Галинис, работая во дворе, заметил, что четверо каких-то людей расхаживают по пашням и озимым, будто что-то тащат, нагибаются и размахивают руками. Это показалось ему подозрительным.
— Сосед! — окликнул он через забор Даубарасова зятя Микнюса. — Глянь-ка, что там за аисты на наших полосках!
Откуда ни возьмись, к ним подошел Казис Янкаускас, и все втроем встали под липой, разглядывая диковинную возню.
Вдруг Казис присвистнул и сдвинул шапку на затылок.
— Наши поля мерят панские черти! — вскрикнул он с проклятием. — Я видал, как это у Чапского делали.
Галинис и Микнюс испуганно переглянулись. Обоим, вспомнились слова Дымшяле, что Скродский намеревается отнять их землю.
— Отцу сказать, — спохватился Микнюс и прямо через забор перемахнул в свою усадьбу.