Вечером Усов вызвал старшего наряда Сороку в канцелярию штаба и приказал:
— Доложите подробно, как несли службу на посту номер шесть.
— Да я уже, товарищ лейтенант, докладывал товарищу политруку, ничего не подозревая, бодро ответил Сорока.
— Доложите еще раз начальнику заставы. Расскажите все от начала до конца, как заступили и как сменились.
— Да по-обыкновенному, товарищ лейтенант! Пришли, заняли пост, залегли… с Юдичевым. Трохи полежали в одном месте, потом пошли в другое, там посидели…
— Посидели, полежали трохи, — багровея, проговорил Усов. — Какую боевую задачу имеет пост?
— Смотреть за каналом и за ближайшими дорогами. — Повернув недовольное лицо в сторону, Сорока добавил: — Да какая там боевая, товарищ начальник, в тылу… Кроме, як бабы сельские полощут белье да голяшками сверкают с утра до ночи, там и смотреть не на что. Ну, ночью туда-сюда, а днем сидеть тошно.
— Так ты, наверное, не службу нес, а смотрел, как бабы юбки моют?
— Конечно, смотрел, — ухмыляясь, ответил Сорока. — Глаза ж у меня подходящие, ну и смотрел…
— Не годятся твои глаза, чтобы нести пограничную службу. Сегодня посылаю рапорт и отчисляю тебя в другой род войск!
— За что, товарищ лейтенант? — Сорока часто заморгал, предчувствуя, какой позор обрушится ему на голову, когда он изменит адрес и пошлет письмо невесте Варваре, бригадиру одного кубанского колхоза, молодой, разотчаянной девушке. Сорока гордился своей службой на границе, рассказывал о подвигах пограничников, сочиняя и выдумывая их по всякому поводу. На заставе это был самый первый балагур, сказочник и фантазер. Недавно он послал своей невесте фотографию. В парадной форме он выглядел таким молодцом, что привел, как писала Варя, в восхищение всю бригаду. И вот теперь начальник заставы прямо заявил, что отчислит его в другую часть. Что же с ним будет, как станет смотреть он в глаза товарищам, а главное — Варваре?
— За что, товарищ лейтенант? Ну, ежели эти самые бабы полоскают, то даю вам честное комсомольское, что и очей своих больше не подниму…
— Плохие твои очи, товарищ Сорока. Они сегодня диверсанта проглядели, нарушителя, такого врага, что…
— Этого не может быть, товарищ лейтенант! — словно подстегнутый, вытягиваясь в струнку, проговорил Сорока, ошеломленный сообщением Усова.
— Прозевали! Да, да, прозевали, просмотрели! Забыли устав. Забыли, что на границе нет второстепенных и главных участков, а есть служба, дисциплина и точное выполнение приказаний. Вам молодой пограничник Юдичев говорил, что это тоже важный пост, а вы убеждали его в обратном, чего вы, как старший наряда, не имели права делать! Вы, вы его должны воспитывать и дисциплинировать, а получается наоборот. Под носом у вас плыл нарушитель, а вы где были? Ходили с места на место и на деревьях воробьев считали!