– Мы все равно не нашли ничего другого! И потом, платок не покрыт пылью! Идем отсюда поскорее!
Она снова начала открывать дверь, но тут в коридоре послышались чьи-то голоса.
– Боже! – прошептала Кэтрин. – Кто-то уже вернулся!
– Может быть, горничные? – Бетси поспешно затворила дверь и прижалась к ней ухом.
Кэтрин молчала, с трепетом ожидая, что миссис Фишберн вставит в замок свой ключ и заметит, что дверь не заперта. Эти мгновения показались обеим куда более худшими, чем все предыдущее время, что они провели в чужой комнате. Наконец Бетси снова осмелилась приоткрыть дверь. Прислушавшись, она затем выглянула в коридор.
– Никого нет, – прошептала она, обернувшись к Кэти, и выскочила наружу, сжимая в руке ключ.
Кэтрин последовала за ней, прижав к себе край платья, чтобы снова не сбить проклятый столик. И как только горничная не натыкается на него, когда приходит делать уборку?
Бетси заперла дверь, и обе едва ли не бегом бросились в комнату Кэтрин.
Только заперевшись в «Комнате с незабудками», обе почувствовали себя спокойнее. Кэтрин уселась на кровать и извлекла на свет свою добычу. Бет подошла к туалетному столику:
– Не трать время на развязывание этого узла! Где у тебя ножницы? Ах, вот они! Давай поскорее разрежем проклятый платок!
Кэти взяла ножницы из рук Бетси, руки у обеих чуть дрожали то ли от недавнего страха, то ли от предвкушения разгадки. Ну же! Вот концы платка с узлом падают на покрывало, остаток ткани раскрывается, и на ладони Кэти лежит потертый золотой медальон.
– Это он! – восклицает Кэтрин. Она видела кулон в тот день, когда судья Хоуксли принес его в «Охотников и свинью», чтобы вернуть Оливии. Где-то сейчас эта странноватая, вечно напряженная девочка?..
– Открывай скорее! – Бет нетерпеливо наклонилась к ней, но тут же разочарованно вздохнула – внутри медальона по-прежнему был детский портрет Хелен и Оливии, и только. Никаких записок, никаких тайн. Что же в нем такого ценного?
Этот вопрос Бет задала вслух, и Кэти с тем же недоумением пожала плечами. И в самом деле, с тех пор как она видела этот маленький золотой предмет в последний раз, с ним, кажется, не произошло никаких изменений.
– Давай посмотрим повнимательнее, – предложила она, и обе снова склонились над портретом беззаботных девочек, чье детство закончилось вскоре после написания этого портрета, как будто художник перенес его на свою миниатюру целиком, ничего не оставив в жизни.
– Что ж, пусть судья Хоуксли и мистер Грейтон разбираются с ним, – решила Бетси через несколько минут, в течение которых они разглядывали медальон. – Пожалуй, нужно забрать его с собой, кто знает, может быть, другие люди так же легко могут проникнуть в твою комнату, как мы проникли к миссис Фишберн.