Видно было, что само воспоминание о таком надругательстве над природой ему неприятно. Он взглянул на детективов так, будто в упрямстве Клаудии Дэвис были виноваты они.
— А что вы еще с ней сделали, мистер Сэм? — спросил Карелла.
— Покрасил, постриг, укладку сделал. Кажется, кто-то из наших девушек сделал ей массаж лица и маникюр.
— Что значит «подстриг»? Когда она пришла к вам, у нее были длинные волосы?
— Да, прекрасные длинные светлые волосы. Она попросила их постричь. Я и постриг. — Мистер Сэм покачал головой. — Вспоминать не хочется. Выглядела она ужасно. Обычно я о своей работе так не говорю, но она, выходя отсюда, выглядела ужасно. Вы бы в жизни не узнали в ней роскошную блондинку, которая вошла сюда три часа назад.
— Спасибо, мистер Сэм. Извините, что отняли у вас время.
На улице Хоуз сказал:
— Ты еще раньше об этом догадался, мистер Стив?
— Я это подозревал, мистер Коттон. Надо ехать в участок.
Они вцепились в это дело, будто шайка озверевших рекламных агентов. Но опять-таки, от какой печки плясать? Сидя в кабинете лейтенанта Бернса, они пытались определить, куда летят перелетные птицы, и когда свистнет рак на горе. Они бросили спасательный круг на авось, вдруг кто-нибудь его подхватит. Другими словами, они развернули флаг, а сами смотрели, отдаст ему кто-нибудь честь или нет.
В кабинете лейтенанта было четыре окна — все-таки в их участке он был старший по званию. Кабинет у него был вполне пристойный. Здесь стоял электрический вентилятор, большой широкий стол. Была перекрестная вентиляция. В общем, сиди в таком кабинете и радуйся. Для встреч на высшем уровне кабинетишко был довольно жалкий, но в масштабах их полицейского участка… Со временем привыкаешь и к облупившейся краске, и к отсыревшим стенам, и к плохому освещению, и к запаху мочи из туалета дальше по коридору. Питер Бернс работал не в частной фирме. Он работал в городской полиции. Улавливаете разницу?
— Я только что позвонил Айрин Миллер, — говорит Карелла. — Попросил ее описать Клаудию Дэвис, и она все мне повторила. Короткие темные волосы, тихая, простая. Тогда я попросил описать Джози Томпсон. — Карелла мрачно кивнул сам себе. — Догадываетесь?
— Хорошенькая, — предположил Хоуз. — Хорошенькая длинноволосая блондинка.
— Точно. Ведь миссис Миллер с самого начала нам все это по полочкам разложила! В рапорте все есть. Сказала: они были как черное и белое в смысле внешности и характера. Ну, конечно, черное и белое. Брюнетка и блондинка, черт ее дери.
— Тогда понятно, откуда желтый цвет, — вставил Хоуз.
— Какой желтый цвет?