— Ле фотографи колер! — громко кричал между тем «пушкарь», размахивая руками и забегая перед Кургановым на тротуар. — Ле фотографи колер! Тре бон, тре жоли! (Прекрасные, замечательные цветные фотографии!)
Он выхватил из кармана блокнот и карандаш, ткнул карандашом Курганова в грудь и сердито спросил:
— Вотр отель? Вотр шамбр? (Ваша гостиница? Ваш номер?)
Курганов резко остановился.
— Же не вуле па фотографи колер! — сказал он как можно более решительно и рубанул рукой наискосок воздух перед лицом фотографа. (Мне не нужны цветные фотографии!)
Фотограф скорчил жалобную гримасу, показал карандашом на свой рваный ботинок. И вчера, вспомнил Курганов, в городском саду у такого же типа со вспышкой были рваные ботинки. И позавчера на авеню Доджа… Что у них у всех, форма, что ли, такая — рваные ботинки и лампа-вспышка?
Фотограф, театрально страдая, вытянул перед собой руки.
— Нет, нет! — все так же решительно отказался Курганов и, сойдя с тротуара на мостовую, зашагал дальше.
И так уже вся гостиница завалена совершенно ненужным хламом, думал Курганов, шагая по мостовой, всякими открытками, альбомами, журналами, репродукциями, разными там этикетками, таблицами, портретами, самолетными расписаниями, туристскими проспектами… А все реклама проклятая! Как увидишь какую-нибудь цветастую глянцевую картинку, так и не успокоишься до тех пор, пока не купишь ее. А денег остается все меньше и меньше. А тут еще этот деятель привязался. Со своими «фотографи колер». Да пошел бы он со своими «фотографи колер»! Небось и содрал бы втридорога.
На пересечении авеню Сольха и улицы Святого Ильи, там, где Курганову нужно было сворачивать налево, на небольшом песчаном бугорке был укреплен огромный деревянный рекламный щит с пятиметровым, лучезарно улыбающимся мужским лицом. (Похож, между прочим, на руководителя нашей группы, невольно отметил Курганов.) Утонченный седоволосый красавец с голубыми глазами безмятежного младенца, шелковистыми усами, молодцеватыми, морковного цвета щечками, энергичным подбородком и ровными белыми зубами дружелюбно предлагал прохожим опрокинуть стаканчик скотч-виски «Белая лошадь» (для этого надо было обогнуть песчаный бугорок и завернуть в разукрашенный цветными бутылками дощатый шалман — только и делов).
Курганов посмотрел на рекламного красавца, похожего на руководителя их группы. Судя по седой голове, подумал Курганов, этот лучезарный любитель скотч-виски уже не молод, но, судя по жизнерадостному блеску в глазах, он, очевидно, надеется крутануть еще не один романчик на своем веку, а уж жениться-то собирается еще минимум два-три раза, не меньше, и как следует погулять и выпить этого самого скотч-виски на каждой из своих будущих свадеб.