Бледное лицо, накрашенные губы. Хотели сделать так, чтобы Надя выглядела как живая. Свои деньги они отработали.
На лбу бумажка с молитвой. Я не атеист, и не воцерковленный, я вообще непонятно кто. То ли верю, то ли не верю. Но даже если бы я не верил — пусть будет, хуже-то не будет. Хуже уже некуда. Прах и тлен.
Я наклонился над телом, дотронулся до руки Нади и едва не вздрогнул от холода. Ее рука была ледяной, и странно, если бы было иначе. Сердце сжалось от боли, защемило, и глаза заволокло влагой. Все. Теперь — все!
— Опускайте! — скомандовал распорядитель, и сотрудники агентства взялись за ремни. Глухо застучал молоток. Гроб тихо ушел в прохладное зево могилы, а я поднял горсть земли и бросил ее на крышку. Все. Долг исполнен. Теперь надо уйти живым.
Я повернулся, и оценил ситуацию: отход был перекрыт «рабочими». Они уже не прятались под своими личинами — стояли, держа в руках пистолеты, расслабленно, но готовые взорваться фонтаном движений и пуль.
Из «Волги» вылезли пятеро.
Из «БМВ»…да, это они. Трое моих бывших друзей, и с ними вместе два человека, одного из которых я знал — Сергачев. Пока четверо держали меня на мушке, мои друзья подходили ко мне шаг за шагом, и я с тоской вглядывался в их лица. Сколько вместе пережито! Сколько раз плечом к плечу я с ними сражался против всего мира! И вот…
Как так вышло? Почему? Деньги? Страх?
— Почему? Деньги? Страх?
Я сам не заметил, что сказал эти слова вслух. Они услышали, лицо Янека исказилось в гримасе ярости и досады. Потом оно снова разгладилось и приобрело выражение, которое никогда не с летало с его смазливой физиономии — проказливое, насмешливое, доброжелательное.
— Андрюх, ну а ты как хотел? У нас семьи! Ты не забыл, что мы женились? Что у нас дети теперь есть? И кстати — мы не подписывались участвовать с тобой в акциях по ликвидации! Извини, ты сам по себе, мы сами по себе.
Косой и Казак потупили взгляды. Им было стыдно. Но они согласны с Янеком. Янек всегда был шустрее остальных. Вот и сейчас он выступил первым. И ни малейшего стыда.
— Предать друга легко, Янек? Ничего в душе не ворошится? Сердце не щемит?
— Слова. Все — слова! — криво усмехнулся Янек — Слова ничего не значат. Ты зачем сюда пришел? Умереть? Ты же у нас самурай — ты ищешь смерти. А мы не ищем ее. Мы жить хотим. Так что ты сам по себе — мы сами по себе. Сдайся, Андрей. Иначе…
— Иначе вы меня заставите? — кивнул я, рассеянно глядя по сторонам — И что сделаете? Убьете? Что вам за это обещали?
— Не хотим мы тебя убивать! — это уже Косой. Покраснел, видимо все-таки его проняло — Если только не заставишь! Сдайся! Отсидишь. Выйдешь — деньги у тебя есть, ничего страшного. И на зоне живут. И мы поможем, если что.