Когда джип въехал в город, солнце уже торчало над горизонтом, хотя машин на улице совсем немного. В пятом часу утра успокаиваются даже самые ярые таксисты, а гаишники, набившие карманы поборами с ночных нарушителей, забиваются куда-нибудь в укромное место за гаражи и спят, заблокировав двери патрульной машины и оставив только щелки над дверными стеклами — для дыхания. Только скорая помощь иногда проносится по улице, подмигивая синим маячком на крыше, но не включая сирену, дабы не тревожить спокойный сон честных горожан. Скоро город наполнит бурлящая струя источающих вонючий дым автомобилей, люди понесутся по улицам, с самого раннего утра пытаясь срубить свою трудовую копеечку — жизнь идет своим чередом. И никто не подумает, что недавно в багажнике этого красивого могучего автомобиля лежали четыре трупа людей, которые пришли убить, и были убиты.
«Такова селяви», как говорил один знакомый участковый, получая очередной втык от начальства за плохие показатели по «пьянке» и мелкому хулиганству. Нет, не за то, что он мало пьянствовал и ругался матом. С этим у него все было нормально. Протоколов мало было на граждан, находящихся в общественном месте «в виде, оскорбляющем человеческое достоинство», и выражающихся нецензурной бранью.
Сука, вот ведь придумают! «Вид, оскорбляющий человеческое достоинство!» А может мое достоинство оскорбляет пьяный Ельцин, который объясняет — почему не вышел к премьер министру. «Проспал, панимаешь!»
Мерзавцы… Вот кого бы ликвидировать, чтобы не позорил, чтобы не поганил! Но не позволят. Эти люди неприкосновенны. Уголовных авторитетов можно отстреливать, чиновников районного масштаба, зарвавшихся олигархов, решивших, что они суть соль Земли — а вот этих нельзя. Увы…
Я привез Юру к его дому. Всю дорогу он молчал, а я не настаивал на нашем общении. Что он мне? Или — кто он мне? Сейчас высажу у дверей пятиэтажки, и пусть себе идет, сдается. Попробуетменя сдать — я его порву!
Хотя чего ему меня сдавать? Или скорее — что именно сдавать? Что он знает, кроме загородного домика? Который уже кто-то сдал… Там мне уже больше не быть, это точно. Пропал домик. Впрочем — для того он и должен был послужить. И дело свое сделал.
Юра выскользнул из салона джипа, буркнув куда-то в землю: «Пока. Удачи!» и потащился по направлению к болтающейся на одной петле подъездной двери. Я же поставил рычаг автоматической коробки передач в положение «R» — Реверс, и машина тихо поползла назад, по мере того, как я отпускал широченную педаль тормоза.
Люблю автоматические коробки — это такое классное изобретение человека, что просто памятник ему поставить при жизни. Нажал на тормоз — остановился. Отпустил — поехал! Класс! Горючего только жрет больше, чем механика, да ремонт дороже. Остальное — плюсы.