Виталик Москву обожал, как обожают дорогую распутную женщину, обирающую одних любовников и кормящую других. Он и ему подобные мелкими вошками ползают по ее царственному телу, полные ее кровью, нераздельные с нею. Аминь!
Хорошо также взять под опеку приехавшую из провинции Машу или Дашу и, прохаживаясь по набережной Москвы-реки с видом хозяина, трактовать о преимуществах молодости. Хорошо быть беззаботным и сильным — можно позволять себе откровенность хотя бы изредка. А главное — ты сам впадаешь в натуральную эйфорию при виде этих благословенных ночных огней. Пусть бесятся снобы — Виталику нравится сталинский ампир. Он влюблен в «Рабочего и Колхозницу». Главное здание университета потрясает его до дрожи в коленях. Стоя с задранной головой у подножия этого монстра, он рыдал от восторга.
Но и тут наш герой по неопытности влип в двусмысленное положение. Во-первых, он все-таки не москвич. И провинциальная Маша или Даша, познакомившись с коренным москвичем, скажем — с Ложкиным, быстро это понимала. А во-вторых, в «продвинутых» слоях молодежи принято Москву ругательски ругать, а боготворить другой город, где белые ночи, свинцовое небо, рококо, классицизм и модерн. Виталик был там дважды и в обоих случаях возвращался оттуда больным и обезумевшим.
— Безусловно, в этом что-то есть, — рассказывал он Шуре. — Но я едва не свихнулся! Сплошные галлюцинации, видения и наваждения. Я приехал туда с герлицей по трассе, автостопом. Всю дорогу ужасно ее хотел. А она хотела кетамина. И так вдохновенно об этом говорила, что мне стало дурно... Весь Невский проспект казался мне усыпанным битыми шприцами, а в Фонтанке тек калипсол вместо воды. Или еще какая-нибудь дрянь. А кругом — одни психи. И у каждого — мания на все случаи жизни. Бр-р-р...
— Ты перечисляешь вещи, за которые этот город и любят многие, — отвечал Шура.
— Но я не хочу жить в Бедламе!
Шура на это замечание саркастически приподнимал бровь, и Виталик смущенно осекался.
Как бы там ни было, чувства своего к Москве он не изменил, и город, будто понимая это, всегда находил для Виталика несколько теплых слов на своем языке — языке ночных огней, уличного шума и молчаливой мимики домов.
Человек в костюме писателя. Физиология города прописана из рук вон плохо. А где вокзальная грязь? Где бомжи? Где атмосфера рвачества и урбанистическая одышка?
1-й интеллектуал. Вот и хорошо, что мало физиологии. Надоело!
2- й интеллектуал (толкая его локтем). Не срамись!
1-й интеллектуал. А мне плевать. Я— рассерженный молодой человек. Мне надоело анатомировать отбросы. Я, может быть, желаю заниматься нормальным сексом с нормальной женщиной, а не нюхать грязь между пальцами ног пьяной замарашки!