— Её мать вся испереживалась, знаешь ли, — укоризненно продолжал отец Тиффани, — но я ей сказал, Амбер в безопасном месте и ты за ней ухаживаешь.
В словах его явственно прозвучал намёк на: «Ты ведь уверена, что всё делаешь правильно, да?», но Тиффани старательно пропустила его мимо ушей и просто ответила:
— Да, всё верно.
Она попыталась представить себе, как госпожа Пенни переживает, но ничего не получилось. Сколько Тиффани себя помнила, вид у этой женщины всегда был настороженно-оторопелый, как будто жизнь для неё — штука слишком сложная, только и жди очередного подвоха.
Болен притянул к себе дочь и понизил голос.
— Ночью Пенни вернулся, — прошептал он. — Говорят, его пытались убить!
— Что?
— Не сойти мне с этого места!
Тиффани обернулась на Амбер. Девушка неотрывно глядела в небо, словно надеясь, что вот-вот произойдёт что-нибудь интересное.
— Амбер, — тщательно подбирая слова, произнесла Тиффани, — ты ведь кур кормить умеешь, правда?
— О да, госпожа!
— Так ступай и покорми наших, ладно? Зерно в амбаре.
— Твоя мама их давным-давно покормила, — возразил было отец, но Тиффани быстро оттащила его в сторону.
— Когда это случилось? — спросила она, провожая взглядом девушку: та послушно побрела в амбар.
— Прошлой ночью, не знаю, в каком часу. Мне госпожа Пенни рассказала. Его сильно избили. В том самом хлипком сарае, где мы с тобой вчера сидели.
— Госпожа Пенни к нему вернулась? После всего, что случилось? Да что она в нём находит?
Господин Болен пожал плечами.
— Он ей муж.
— Но все знают, что он её бьёт!
— Ну, наверное, для некоторых женщин такой муж лучше, чем вообще никакого, — не без смущения выговорил отец.
Тиффани открыла было рот, чтобы ответить, встретилась взглядом с отцом и поняла правду его слов. Она видела таких женщин в горах, разбитых и вымотанных: детей у них слишком много, денег слишком мало. Конечно, если они водили дружбу с нянюшкой Ягг, хотя бы насчёт детей можно было бы что-то придумать, и всё-таки есть на свете семьи, которые, чтобы поставить на стол еду, иногда вынуждены продавать стулья. И с этим ничего, вообще ничего не поделаешь.
— Пап, господина Пенни никто не бил, хотя, пожалуй, стоило бы. Я нашла его в сарае: он пытался повеситься, и я обрезала верёвку.
— У него сломано два ребра, на нём места живого нет!
— Пап, там очень высоко падать — и он уже хрипел! Что ещё я могла сделать? Оставить его болтаться в петле? Заслуживает он этого или нет, но он выжил! И роль палача не по мне! Там букетик лежал, папа! Сорняки и крапива! У него от крапивы все руки распухли! В нём ещё теплится малая искорка, заслуживающая того, чтобы жить, ты разве не видишь?